Арестант говорил так искренне и так ярко описывал пережитое, что я уверился: он не лжет. Я послал в Россию запрос касательно того офицера и через несколько месяцев получил ответ от него самого. Он писал, что рассказ Перса о той злосчастной стычке, в которой он (офицер), будучи тяжело ранен, уцелел и единственный сумел добраться до своих, чистая правда и что он рад узнать, что один из его людей до сих пор жив. Я тоже очень обрадовался, что мой оптимизм, вероятно вызывавший в канцелярии смешки, и знание людей не обманули меня и что я в силах помочь этому столь много пережившему человеку наконец-то вернуться домой, где ему, надеюсь, не довелось столкнуться с новыми разочарованиями.
За год моего пребывания в Каре обнаружилось еще два случая судебной ошибки, т. е. вынесения приговора невиновному. В одном случае человек отсидел шесть лет на каторге, когда пришла весть, что преступник, уличенный в другом убийстве, сознался и в том преступлении, за которое невинно сидел этот бедняга. Второй случай, когда осужденный за убийство уже два года находился в Каре, также разъяснился благодаря признанию настоящего убийцы. За обоими на каторгу последовали семьи, вынесшие все опасности и ужасы этапа и самих каторжных работ, — домой они вернулись надломленные физически и морально.
Царская идея заселить Сибирь, высылая туда нежелательные и преступные элементы, была в корне ошибочна. И доказательством здесь служит тот факт, что за без малого три столетия лишь ничтожное число таких сибирских поселенцев стало настоящими оседлыми колонистами. Отдельно взятый русский человек вообще не колонист. Ему нужен «мир», сельская община, потому что именно эта форма крестьянского сообщества отвечает его натуре. Он не способен в одиночку, своими силами, вести успешную борьбу с дикой природой и жестоким климатом, не способен быть первооткрывателем. Вдобавок на поселение в Сибирь отправляли обычно людей нравственно неполноценных, которые вдобавок прежде никогда не занимались сельским хозяйством. Те, кто в Сибири процветал, были исключениями; эти люди обладали достаточно высокой культурой и выдающимися духовными и физическими задатками и всюду на свете добились бы успеха. Только когда в конце XVIII века правительство, не останавливаясь перед большими затратами, стало систематически расселять на хороших, пригодных для сельского хозяйства территориях многочисленные группы крестьян, истосковавшихся по земле, — группы, связанные кровными узами и общей родиной, — население Сибири заметно увеличилось.
