Алекса привела себя в порядок, и они отправились на свою обычную прогулку.
Два дня спустя супруги сели в поезд на Берлин.
Тетка позаботилась не только о приданом. Она сняла и обставила для них квартиру в Потсдаме. Ганс Гюнтер подобрал мебель и обивку, и все гости хвалили его безупречный вкус. Ему нравился молодежный стиль, и он настоял на том, чтобы все было заказано в Дармштадте. Разлетающиеся линии на обоях и обивочной ткани вызывали у Алексы головокружение. Она с тоской вспоминала о массивной, в стиле новой готики мебели и широких удобных кроватях в доме фон Цедлитцев.
На первый прием Алексы пришли такие высокопоставленные гости, как городской комендант Берлина генерал Куно фон Мольтке, советник французского посольства Лекомт и два адъютанта кайзера. Прием имел большой успех, и все были единодушны в том, что молодые Годенхаузены — одна из самых красивых пар в офицерских кругах Потсдама. Алекса была в восторге от комплиментов, которыми ее засыпали, и прежде всего потому, что это льстило Гансу Гюнтеру. Молодая жена изо всех сил старалась угодить своему мужу и доказать, что она для него подарок, а не обременение. Иметь такую страстно любящую жену — любой муж был бы на седьмом небе от счастья, если бы мужем в данном случае был не Ганс Гюнтер.
Многие мужчины любимы за то, что они сильные и мужественные, за то, что они по натуре завоеватели. Алексу в муже восхищало как раз то, что он все время от нее ускользал. За него постоянно нужно было бороться. И при этом победить отнюдь не означало владеть им. Она была убеждена, что он остается ей верен, но его любовь была похожа на радугу — сверкающая, разноцветная, казалось, в непосредственной близости, и все-таки бесплотная, неосязаемая. Он был одним из самых любимых офицеров в гвардейском полку, с некоторых пор один из фаворитов кайзера, но дома, как только он отставлял свою шпагу, казалось, он отставлял и свое хорошее настроение. Всегда вежливый и дружелюбный, он иногда пугал ее своим отсутствующим взглядом, и она чувствовала себя тогда беспомощной и покинутой. А когда она приходила уже в полное отчаяние, он внезапно становился нежным, говорил с ней, обнимал ее, улыбался ей, и она чувствовала себя снова уверенной, защищенной и невероятно счастливой.
В середине марта 1906 года Николас был вызван к генералу Хартманну, шефу Отдела развертывания и сосредоточения войск Генерального штаба австро-венгерской армии, который сообщил, что его рапорт, поданный почти два года назад с просьбой о смене места службы, удовлетворен. С первого апреля он прикомандирован в качестве военного атташе к посольству в Берлине. Для Николаса это сообщение было сюрпризом, и отнюдь не из приятных.
