– А что она означает? – как можно непринужденнее спросил Виктор.
– Ничего. Просто мой знак зодиака.
– Представил тебя студенткой в рваных джинсах, – засмеялся Виктор.
– Я классический ботаник, – засмеялась в ответ Тамара, отрицательно качая головой. – Школа для одаренных детей, биофак, аспирантура.
– А твои братья и сестры такие же прилежные ученики? – осторожно спросил Виктор.
– Я была единственным ребенком, – быстро ответила Тамара. – А ты?
– У меня была сестра, – нахмурился Виктор. – Она умерла.
Тамара опустила глаза в пол. Она вспомнила, как год назад, после неожиданного прихода к ней Ирины Исаевой и ее признания, что обе они из детского дома, где над ними ставили эксперименты, которые продолжаются и по сей день, Тамара ворвалась в лабораторию к Колчину и открыто потребовала его рассказать о проекте «Гемини», иначе она сама начнет искать информацию.
Реакция Колчина была для нее совершенно непредсказуема: отдав приказ агентам держать ей руки, он сделал ей инъекцию вируса в шею над ухом. «Ты не оставила мне выбора, – жестко сказал тогда Колчин без тени сожаления. – Ты находишь антидот – живешь, нет – на нет, как говорится, и суда нет».
В своем кабинете, будучи в одиночестве, Тамара открыла в компьютере папку с названием «Виктор Поляков». Помимо ряда документов, таблицы анализов и фотографии Виктора в папке была таблица его ДНК. Свернув файл на полэкрана, Тамара открыла второй файл – «Ирина Исаева», кликнула на ДНК и запустила программу сопоставления.
Увидев результаты программы, Тамара ошарашено откинулась на спинку стула: «Совпадение 78 % – первая степень родства». Опустив глаза, Тамара задумалась, затем решилась и заменила название папки «Виктор Поляков» на «Игорь Исаев».
* * *
Елена, еле передвигая ноги, легла в постель среди бела дня, надеясь хотя бы во сне забыться от одолевавших ее воспоминаний. Не получая поддержки от Морозова, которого считала единственным близким человеком, она с каждым днем чувствовала себя все хуже и хуже, неотвратимо погружаясь в депрессию.
– Если бы я только могла все забыть, – на грани безумия прошептала она.
– Ах, вот чего ты хочешь! – стоявший рядом с кроватью Морозов схватил Елену за горло вне себя от ярости. – Забыть, что убила своего ребенка! – он отпустил Елену, смотрящую на него с неподдельным ужасом, брезгливо вытер с руки ее слезы. – Настоящая мать никогда бы так не сказала.
Морозов ушел от нее в ванную, встал перед зеркалом, ополоснул лицо водой. Капающая с его рук и лица вода вернула его в воспоминания тринадцатилетней давности: тогда он точно так же стоял перед зеркалом, утопив в ванне свою жену.
