— Нет, не воняет, — резко возразила она, хотя знала, что Лоуренс прав.
— От нее воняет, — упрямо повторил Лоуренс.
— Не будь свиньей.
Лоуренс встретил сердитый взгляд Камиллы и неожиданно улыбнулся.
— Ладно, — согласился он и снял шлем.
Он пошел за ней следом по тропинке, покрытой высохшей травой, прямо к уродливому каменному дому. Разве он мог запретить французам, по их дурацкой привычке, пить начиная с полудня и портить свое здоровье. Впрочем, и многие канадцы поступают точно так же.
— Так и быть, ты прав, — примирительно сказала Камилла, положив руку ему на плечо. — От нее действительно воняет.
В тот же вечер в выпуске общенациональных новостей подробно рассказывали о новых жертвах волков в Меркантуре.
— Господи, оставили бы они нас в покое, — угрюмо пробурчал Лоуренс.
Кроме всего прочего, теперь говорили уже не о волках, а об одном волке из Меркантура. Ему был посвящен репортаж в начале выпуска, взволнованный и более насыщенный, чем предыдущие. Журналисты разжигали страх и ненависть. В котле слухов, булькая и смешиваясь, кипела зловонная смесь ужаса и сладострастия. Репортеры с удовольствием смаковали подробности кровавой драмы, в деталях описывали могучего и жестокого зверя: неуловимый, безжалостный, а главное, огромный. Прежде всего, благодаря этому неуклонно рос интерес телезрителей всей страны к так называемому Меркантурскому зверю. Он был огромен, то есть представлял собой нечто из ряда вон выходящее, исключение из правила, а значит, его следовало причислить к когорте дьявола. Наконец-то посчастливилось найти исчадие ада в волчьем обличье, и ни за что на свете журналисты не отказались бы от такой темы.
— Мне совсем не нравится, что Сюзанна пустила к себе на ферму журналистов, — сказала Камилла.
— Они сами приперлись.
— Вот теперь начнется бойня. И никто ее не остановит.
— В Меркантуре они его не найдут.
— Ты думаешь, он обосновался где-то в другом месте?
— Уверен, он не остается подолгу на одном месте. Может, это его брат.
Камилла выключила телевизор, взглянула на Лоуренса:
— О ком ты говоришь?
— О брате Сибелиуса. В помете их было пятеро: две самки, Ливия и Октавия, и три самца — Сибелиус, Поркус Хромой и младший, Красс Плешивый.
— Большой?
— Наверное, когда вырос, стал очень крупным. Никогда не видел его взрослым. Мне о нем Мерсье напомнил.
— Он знает, где теперь Красс?
— Не может найти. Во время гона они часто меняют территорию. Могут за ночь уйти на три десятка километров. Wait, подожди, мне Мерсье дал его фото. Он там еще маленький.
