Откусив кусочек пирога, Кэрол запила его кофе.
— Не тебе одной снятся кошмары. — С этими словами она поведала ей о своем сне: об отрезанных головах, об исчезавших позади нее домах, о мерцавшем свете и серебристых отблесках какого-то предмета.
Взяв свою кофейную чашечку двумя руками и склонившись над столом, Грейс задумалась. В ее голубых глазах была тревога.
— Действительно дурной сон. Ну и что ты о нем думаешь?
— Я не считаю его пророческим.
— Почему же? Мой, похоже, оказался именно таким.
— Да, но не следует же из этого, что мы с тобой обе становимся предсказательницами. Кроме того, в моем сне было слишком много нереального. Слишком уж он какой-то безумный, чтобы воспринимать его всерьез. Эти неожиданно ожившие отрезанные головы — уж такого-то, я думаю, как-нибудь удастся миновать.
— Если он пророческий, то его вовсе не обязательно следует воспринимать буквально. На мой взгляд, в нем может быть какой-то символический смысл, предостережение.
— Какое?
— Я не берусь его толковать. Но серьезно думаю, что тебе некоторое время следует быть крайне осторожной. О Боже, кажется, я становлюсь похожей на полоумную цыганку-гадалку типа Марии Успенской из тех старых фильмов ужасов тридцатых годов, однако я по-прежнему считаю, что тебе не стоит пренебрегать всем тем, что ты увидела в своем сне. Особенно после того, что уже произошло.
* * *
После обеда, брызнув жидкого мыла в раковину с грязной посудой, Грейс спросила:
— А как ваши дела с усыновлением ребенка? Все идет хорошо?
Кэрол замялась. Грейс взглянула на нее.
— Что-нибудь не так?
Снимая с крючка полотенце для посуды и разворачивая его, Кэрол сказала:
— Да нет. В общем-то, нет. О'Брайен говорит, наше заявление будет рассмотрено положительно. По его словам, нет никаких сомнений.
— Но тебя это все-таки беспокоит.
— Немного, — призналась Кэрол.
— Почему?
— Не знаю. Просто... у меня такое чувство...
— Какое чувство?
— Что ничего не получится.
— Но почему?
— Никак не могу отделаться от мысли, что кто-то пытается помешать нам усыновить ребенка.
— Кто?
Кэрол пожала плечами.
— О'Брайен? — спросила Грейс.
— Нет-нет. Он на нашей стороне.
— Кто-то из рекомендательной комиссии?
— Я не знаю. У меня нет никаких конкретных доказательств проявления недоброжелательности по отношению ко мне или к Полу. Я не могу ни на кого показать пальцем.
Вымыв серебряные приборы, Грейс положила их в сушилку и сказала:
— Ты так давно ждала этого момента, что сейчас тебе просто не верится, и тебе уже мерещатся всякие невероятные вещи.
