Алена появилась в его жизни внезапно, сметя все его представления о здравом смысле и разуме одним махом. Познакомились они на одной из нудных конференций, устраиваемых неизвестно кем и неизвестно для чего. От журнала, где работал Артем, нужно было отправить какого-нибудь страдальца, обреченного коротать целый рабочий день в душном конференц-зале, выслушивая по сотому разу старые рационализаторские предложения, произносимые очередным умником на новый лад.
Как всегда в таких случаях, у всех сотрудников издательства, ну просто поголовно, вдруг нашлись спешные, неотложные, не терпящие отлагательств дела. Мало того что именно в этот день у каждого была запланирована встреча, так еще и половина ждала решения безотлагательного вопроса, требующего личного присутствия сотрудника в офисе. Короче, как Обручев ни брыкался, крайним оказался именно он. Добрые хлебосольные сотрудники отдела оказались настоящими друзьями, вручив ему блокнот с ручкой, напоив двойной порцией кофе, выдав несколько десятков необходимых советов и пинка для ускорения.
Честно стараясь выполнить свой гражданский долг, Обручев держался, как мог, почти час, слушая монотонный бубнеж докладчиков и однообразный шелест переворачиваемых страниц. Но когда в зале погас свет и на экране что-то замелькало, как он ни крепился, пару раз клюнув носом, все же уснул, причем настолько крепко и безоблачно, что не слышал ни выступающего, ни аплодисментов зала, ни собственного храпа, перекрывшего допустимую норму звуковых децибелов на несколько порядков…
Неизвестно, сколько длился его богатырский сон, но очнулся он оттого, что молоденькая журналистка, сидящая рядом, тормошила его за руку, безуспешно пытаясь удержаться от смеха. Раскрыв глаза, Обручев не сразу сообразил, что произошло. Щурясь на яркий свет, он оглядывался по сторонам, растирая затекшую от неудобного лежания на ладонях щеку и удивляясь, почему внимание всех присутствующих обращено к его скромной персоне.
С той неудачи на конференции и началось их знакомство. Девушка, пленившая Артема в один миг, оказалась сотрудницей третьесортной газетенки, названия которой он, честно говоря, даже не запомнил. Темно-серые глаза, опушенные густыми, умело накрашенными ресницами, смотрели спокойно и ласково; мягкие каштановые локоны, спускавшиеся ниже плеч, вились слабыми кольцами, а пухлые розовые губы напоминали милого маленького котенка. Невысокая, слегка худощавая, одетая в джинсы и белый вязаный свитер с огромным воротником, она казалась хрупкой и нежной, необыкновенно женственной и притягательной.
