Женщины Вены в европейской культуре | страница 77
Поэтому предисловие автора к этой книге имеет очень личное звучание:
«…Это первый опыт истории культуры с точки зрения роли и места в ней женщины. Исследование тяготеет к предельной односторонности, а именно высвечивает ту сторону предметного описания, которой до сих пор не было. Другая же сторона в достаточной мере известна всякому, кто хоть немного интересуется духовными материями, ибо все снова и снова подробно описываются те фазы культурного развития, которые наиболее ярко отражают сугубо мужской взгляд на мир. Что же касается женского, то он либо отсутствует вовсе, либо представлен косвенно, через посредство все той же мужской картины мира. Сознательно или невольно, ученые избирают мужчин любимыми персонажами исторической сцены».[136]
Матриархат, портреты женщин, ставших поистине историческими личностями, путевые картины, исследование по истории шелка и многие другие труды, помимо уже упомянутого автобиографического романа, образуют основной творческий фонд Сэра Галаада.
После смерти — Берта умерла 20 февраля 1948 года от травм, полученных при падении, — имя автора бестселлеров все больше забывается. В некрологе, напечатанном в «Берлинер Тагесшпигель», есть такие слова:
«…Ныне она почти забыта читающей публикой. Но те, кому довелось некогда погрузиться в мир ее книг, до сих пор хранят признательность их автору и берегут ее произведения как часть души, их создавшей…»[137]
Быть может, творчеству Берты суждено пережить свой ренессанс — биография, написанная Мюло-Дери, могла бы положить этому начало, — поскольку современный читатель в состоянии разглядеть здоровое зерно в ее книгах вопреки ее наносным элитарным амбициям в сочетании с антисемитизмом.
Насколько амбивалентно восприятие творчества писательницы, убеждает нас Дора Цееман в своем отправленном в прошлое письме Берте Экштайн-Динер:
«Сэр Галаад! При взгляде на твой портрет и при чтении твоих остры фраз я испытываю что-то вроде романтического разлада: ведь ты, в сущности, мне не по душе, ведь отчуждение между нами непреодолимо. Будь ты живой или мертвой… Для меня ты была стимулом роста…»[138]
Лу Андреас-Саломе
(1861–1937)
Лу Андреас-Саломе, 1897.
В отличие от большинства персонажей этой книги Лу Андреас-Саломе родилась и выросла за пределами австро-венгерской монархии. Она, можно сказать, само воплощение европейской мысли, фигура, знаменующая размывание духовных границ между нациями. Сфера ее деятельности объемлет всю Европу, а вклад в культуру Австрии и, в частности, Вены составляет при этом одну из существенных сторон ее творческих деяний. Ее часто именовали «femme fatale
