Осенью 1911 года вдова с дочерью переезжает в квартиру на Элизабетштрассе и, окруженная восторженными почитателями, на глазах превращаясь в венскую знаменитость, заводит отныне свой собственный салон.
Немного позднее в доме своего отчима Карла Молля она знакомится с молодым художником, «бичом бюргерства» Оскаром Кокошкой, который только начинал свою творческую карьеру. Вскоре возникает исполненная страсти связь, главенствующая роль в этом союзе принадлежит Альме, хотя молодой человек — он на семь лет моложе возлюбленной — был, несомненно, сильной личностью. Они вместе путешествуют, и, помимо всего прочего, Альма поддерживает молодого художника материально. Для нее не было ничего более естественного, чем поощрять дарования, где бы она их ни встречала. То глубокое воздействие, которое оказала на Оскара любовь к Альме, отразилось во многих его произведениях, особенно в знаменитом полотне «Невеста ветра».
Об этой поре в своей жизни Альма пишет:
«…Оскар Кокошка хотел во что бы то ни стало жениться на мне. Мы всегда были вместе… три следующих года стали беспрерывным неистовым любовным поединком. Никогда еще не знала я таких судорог, такого ада и такого рая.
На моих глазах началось его восхождение!.. Он писал меня, меня, меня! Никаких иных лиц он больше не видел… То, что я чувствовала, не передать словами, я бы хотела иметь впереди такую жизнь, чтобы еще хоть раз пережить этот миг внутреннего озарения. Прошли десятилетия, но этот миг все так же жив во мне и не угаснет до конца моих дней…»[55]
Несмотря на неистовую страсть Кокошки, Альма не могла или не хотела всецело принадлежать ему. Может быть, она заподозрила его в повышенном стремлении к первенству? Или ей не хотелось так быстро жертвовать независимостью, вновь обретенной после смерти мужа? Так или иначе, их отношения напоминали вечный пат, и Кокошка резко оборвал их, записавшись добровольцем на фронт. Он был тяжело ранен, и какое-то время его считали погибшим. Альма чувствовала душевную потребность навестить больного в лазарете. Но она предпочла отказаться от своего желания. Ей казалось, что время сделало свое дело и ее близость с Кокошкой уже не воскресить. Взамен она возобновила контакт с Гропиусом.
«Я уехала на две недели в Берлин с постыдным намерением снова увидеть этого сына муз и крупной буржуазии. Дни были исполнены слез и вопросов. Ночи — ответов и слез. Наконец он влюбился, вновь влюбился в меня в течение одного часа… через час ему надо было ехать к матери. Я проводила его до вокзала, там его так разобрало, что он не долго думая втащил меня в уже дернувшийся поезд, и волей-неволей мне пришлось сопровождать его на пути в Ганновер. В чем была, без единого предмета, который обычно берут в дорогу, подчинившись принуждению, я стала жертвой этого человека. Не могу не признаться: он мне очень нравился…»
