Женщины Вены в европейской культуре | страница 27

Графиня Берта Кинская.

Берта фон Зутнер, наверно, одна из самых известных женщин Австрии. Она принадлежит к тем немногим избранным, кому выпала честь быть изображенными на австрийской банкноте. Столь высокое отличие заслужено, несомненно, миротворческой деятельностью, с чем прежде всего и связано ее имя. Но, рассматривая личность Берты фон Зутнер во всем ее многообразии, мы увидим, что пацифистские устремления не были единственной ее страстью, но составляли лишь часть многогранной политической и социальной миссии, которой она посвятила себя на тридцатом году жизни с энергией, казавшейся неисчерпаемой.

Детство и юность были в известной мере осложнены неким разладом между видным положением семьи и непризнанием такового. Отец Берты — Франц граф Кинский фон Вхиниц унд Теттау, генерал-лейтенант императорско-королевской армии и действительный камергер в Праге. Мать — урожденная Кёрнер, главным приданым которой были молодость и предполагаемое родство с поэтом, певцом свободы Теодором Кёрнером. Не только буржуазное происхождение матери, делавшее связь с графом по представлениям той эпохи мезальянсом, но и кое-какие иные обстоятельства не вызвали одобрения высшей аристократии. Хотя граф и принадлежал к этому слою, он был «третьим сыном», то есть обделен в наследстве. София Вильгельмина фон Кёрнер, начинающая певица, считалась, как тогда выражались, полупочтенной особой. Когда она покорила сердце графа, ей было восемнадцать, а жениху далеко за шестьдесят. Как могли отнестись к браку между начинающей певицей и графом, который был на сорок восемь лет старше своей избранницы? К тому же злые языки, вероятно, не щадили графа в связи с тем, что в семьдесят лет у него появился сын Артур. Когда же на семьдесят седьмом году жизни граф умер, не дождавшись рождения дочери, — она увидела свет 9 июня 1843 года в Праге, — матери, а вскоре и Беттине пришлось испытывать постоянную неприязнь со стороны высшего дворянства, и это стало для них частью повседневной жизни.

Чтобы избежать хотя бы пражской горечи от этой неприязни — одна из ветвей рода Кинских укоренилась в Праге, — София Вильгельмина вместе с двумя детьми переезжает в Брюнн, где, благодаря небольшому состоянию и вдовьей пенсии, получает возможность сносного существования. Стесненные материальные условия не мешают, однако, молодой вдове по-прежнему страстно любить театр.

В Брюнне, как впоследствии и в Вене, семья пользуется покровительством опекуна Берты, старого друга отца, ландграфа Фридриха Фюрстенберга. Он служил в той же должности, что и Кинский, хотя и был на двадцать пять лет моложе. В качестве ментора он весьма тесно общался с Софией Вильгельминой и, если бы они были ровней, вероятно, женился бы на ней. Точно так же, как мать и дети страдали от проклятия недостаточной высокородности при жизни отца, это обстоятельство препятствовало и новому браку. Несправедливость судьбы Берта с душевной болью познала в ранние годы, и у нее развилось резко амбивалентное отношение к дворянской знати. Презрение к людям ее сословия мучило ее всю жизнь, хотя, может быть, она и не признавалась в этом. Ее желание во что бы то ни стало быть признанной, равной по положению дворянам, и усилия высвободиться из пут системы, несостоятельность которой становилась все более очевидной, шли рука об руку, поэтому захватившая ее позднее с такой силой социальная и политическая ангажированность явилась своего рода решением мучительной дилеммы.