Львов, в котором нас еще нет
Проходя по центру, я люблю вспоминать описания межвоенного Львова из книг историка Ивана Крипьякевича и пытаюсь представить себе несуществующее уже кладбище возле кафедрального собора недалеко от Рыночной площади и стену вокруг этого кладбища, еврейский квартал возле руин синагоги «Золотая Роза», ссоры православных с католиками из-за того, чьи колокола звучат громче и чьи вообще имеют право звонить, борьбу православных русинов за разрешение проводить похоронные процессии через заселенную католиками Рыночную площадь. Пытаюсь представить, как раскачивали несуществующий уже мостик над загнанной теперь под землю Полтвой монахи-францисканцы, чтобы шутки ради сбросить с этого мостика в грязь зазевавшегося еврейского паренька. Как горела львовская ратуша — и в первый раз, и во второй, и в третий. Как нашли гробы с костями в подвалах нынешнего муниципального драмтеатра, чем сильно напугали горожан. Как и тогда уже любили, наверное, сетовать, что «все идет к худшему» и прежнего Львова уже нет.
Но труднее всего, пожалуй, поверить в то, что граница города в XIX веке проходила так близко к центру и что район, где я сейчас живу, по тогдашним меркам был уже где-то в другом измерении и не имел ничего общего со Львовом. В принципе, и сейчас не имеет, если считать одним городом структуру, обладающую всего лишь архитектурной целостностью. Потому что центр Львова — это большая иллюзия города, который пытается справиться с наследием прошлого, освоить это прошлое, обжить, выглядеть в нем уместным. Что редко получается — ведь в домах там живут в основном не потомки тех, кто строил эти стены, отделывал фасады, заботился о чистоте и удобстве. И эти непотомки, наверное, чувствовали бы себя комфортнее в панельных коробках львовских окраин, потому зачастую и стремятся приспособить к себе стилистически если не стены, сбив с них лепнину, то хотя бы интерьеры. А Львов окраин — грустная реальность. Унылая, зато честная. И чтобы уже во всех деталях стать негативом центра, именно тут возрождается столь характерная для Львова в прошлом мультикультурность. Если раньше разные национальности — греки, поляки, немцы, армяне, татары, евреи — делили между собой узкие центральные улочки, то теперь картина живущих в городе народностей гораздо живописнее на периферии. На одной площадке со мной живет араб, женатый на украинке, этажом ниже поселилась католическая семья украинизированных поляков, в полуподвале соседнего дома нашла пристанище какая-то корейская религиозная община, а на базаре неподалеку торгуют турки, армяне, молдаване. Кое-кто из них еще не слишком хорошо владеет украинским, но и русского они, как правило, тоже не знают.
