Глава 14.
Парикмахерша, увидев меня, охала и ахала, а пуще, когда вытащила у неё ножницы и, ни секунды не медля, принялась кроить дорогущее платье от «Версачи». Парикмахер – универсал, в сумке которого есть очень многое: знаю по собственному опыту. Иголка и нитка – руку на отсечение. Так и оказалось. Пока мастер колдовал надо мной, я трудилась над платьем. Просить о помощи не решилась. Во-первых, не знаю языка. Во-вторых, что сказать, как объяснить? Фатих Каплан меня удерживает насильно? Смешно, ей богу! Кто бы поверил? Красавчик, богатей, уважаемый господин… я же… содержанка. В-третьих, даже если напишу записку и уговорю взять, передать в полицию, неизвестно, сможет ли мастер её вынести, а если обыщут и найдут, что сделают с невинным человеком? Никто не должен страдать из-за моих проблем.
В дверь вновь постучали:
- Мурена, пора ехать! Тебя везти охрана. Увидеться там. Помни, правила…
Затаив дыхание, ждала грубости или угрозы, но за паузой последовали стремительно удаляющиеся шаги. Шумно выдохнула и продолжила шитье.
Закончили одновременно. Женщина помогла натянуть новинку и восхищение в карих, миндалевидных глазах ценнее отражения в зеркале. Мастер болтала на своём - я ничего не понимала. Она подправила мне макияж и, всплеснув руками, вновь затараторила. Странно, я улавливать отдельные фразы – смысл ускользал, но звучание казалось знакомым, а некоторые слова ложились на язык.
Зеркало отразило нечто усовершенствованное. Даже на своей свадьбе так не выглядела. Швы, конечно, не ах, но что смогла на пальцах. Декольте на честном слове сдерживало набухшую грудь: светлые полосы нетронутой загаром кожи, мелькали, привлекая даже собственный взгляд. Широкие лямки по плечам на максимальном удалении друг от друга. Подобный вырез, как в фильме «Анжелика», мне всегда шёл. Спину оголила глубочайшим V-образным. Он открывал на всеобщее обозрение тату на арабском по позвонку «Я создана дарить радость и заклинать беду». Когда буду убегать, это последнее, что Фатих увидит! Юбку заузила - пусть обтягивает и укоротила - чуть ниже колена, а позади оставила длинный разрез. Мой зад меня пугал и в то же время радовал. Я – женщина! К тому же беременная. Мне всё можно. Вышла из комнаты и спустилась. В зале уже ожидала пара охранников. На одно лицо: смуглые, невысокие, в чёрных костюмах. Их мечущиеся взгляды улыбнули – если им так… какого будет Каплану?
Белоснежный лимузин припаркован у ворот. Села. На молочном кожаном сидении притаилась большая коробка с жёлтым бантом и голубым стикером: «Для новобрачных!» Что там? Понятия не имею. Хм… Фатих позаботился даже о таком. В этот момент его благодарила. Один из моих недостатков – забываю важные даты и, тем более, купить к ним подарок. На столике ютился овальный футляр: твердый, чёрный, замшевый, а поверх красовалась алая роза. Небрежно скинув цветок, гипнотизировала презент с маленькой цветастой карточкой: «Драгоценность меркнет, если нет достойный владелец!» Смяла в кулак лживую, пафосно-льстивую записку, отбросила и раскрыла коробочку... Никогда не западала на побрякушки, сколько бы они не стоили, но это - произведение искусства. Даже страшно тронуть. Хрупкость поразительная. Изящное солнечное колье с удлиняющимися к центру ниточками-лучиками, усеяно камушками будто слезинками. Серьги точно дождевые струи - увенчаны теми же переливающимися капельками. Кольцо… скромный прудик… Брильянты или нет, не знаю. Думаю, не стекло. Вряд ли в изделие из драгметалла вставят муляж. Раз обмолвилась, что у меня аллергия на любой металл кроме золота - насчёт платины не уверена, ведь никогда не носила - видимо, Каплан не забыл.
