- Никогда в жизнь не видеть такой, - хохотал, поднимаясь после очередного знатного шлепка и скольжения по льду. – На лыжный курорт не так. – Убеждал, словно отчитывала за неумелость. Подала ему руку – дёрнул и я, не удержавшись, завалилась на него. Сомкнул объятия и впился жгучим поцелуем: - Я неуклюж точно слон. Как вы ходить?
- Привыкли, - нашла силы для ответа, ощущая на губах пьянительную сладость Каплана. - Обычно песком посыпают, по нему проще… Ты ещё не видел нашей настоящей зимы и полноценной полярной ночи.
- Это что?
- Темно, как ночью, - подыскивала верные слова, - круглые сутки. Сугробы по первый этаж…
На лице Фатиха застыло изумление:
- Такое бывать?
- Да! Только не спрашивай, а ходят ли у нас белые медведи?
- А что, ходить? – выпученные глаза подтверждали: не шутил.
- Ты хуже нерадивого школьника! Прекрати, - шикнула смеясь. – Конечно, нет. Мурманск – цивилизованный город. Медведи на северном полюсе.
- Жаль, - протянул Каплан. – Быть неплохо такое увидеть.
Барахтаясь, встали и, держась за руки, пошли за Денисом. Он уже ждал на первом этаже. Пацан, есть пацан, но мой - пижон с рождения. Весь в отца. Шапка перевернута, зато одета аккуратно. Куртка распахнута, но потому что не застегивалась – на шее по моде намотан шарф. Рюкзак на одной лямке, сменка на честном слове – последней веревке. Динька прямой и очень общительный ребёнок.
- Денис, это Фатих, - подтолкнула старшего к турку.
- Привет, - сын по-мужски протянул руку. Каплан усмехнулся, пожал:
- Слышать, ты хорошо плавать.
Пока мы шли, вкратце рассказала, о детках. Самое главное – ёмко и точно.
- Мама говорит, я – бегемот. Ещё - дельфин, - кивнул Диня, улыбаясь полубеззубым ртом. – Еще, я – птица-говорун. Ещё люблю в комп играть и телек смотреть, но мама ругается. Бла-бла-бла, - закатил большие голубые глаза и как всегда в своём репертуаре, продолжил балаболить. Я поморщилась, а Фатих взял его за руку, присел рядом.
- Она правильно делать! Ты быть мужчина, а не сиделка за техникой бездушный. Учиться и быть сильный и умный.
- Но игры тоже классные…
Я поняла, дискуссия может стать бесконечной – переговорить старшего дано не каждому. Терпение заканчивалось быстро, чаще прерывала болтовню: «Молчать, Денис! Больше не спорим». Он ещё бубнил, а я окуналась в прострацию, потому что выдержать весь пустотрёп – невозможно.
- Всё, заканчиваем! – отрезала вновь. - Нам ещё за братом шуровать.
- Что? - протянул Денис с округлившимися глазами. - Мы его сейчас заберём? Ма, это нечестно, пусть в саду сидит.
