А происходит вся эта катавасия не без помощи идейного наследия поводыря «всего прогрессивного человечества» Карла Маркса, который еще в 19 веке, как всегда случайно, перепутал закон диалектической логики «третье не есть» с законом формальной логики «исключенного третьего». Истина по Марксу остается за пролетариатом, ложь, которую необходимо уничтожить — за буржуазией, а «третье» — нечто, выражаемое интеллигенцией, вообще исключается из списка как несуществующее (третьего не дано — tertium non datur).
Далее мы подходим к любопытной мысли о том, что пролетариат, похоронив буржуазию как класс или свою противоположность, согласно прогнозам Ильича, продолжает нуждаться в классовой борьбе, ибо она абсолютна. И не беда, что буржуазии‑то не осталось: пролетариат, окрыленный ульянистической моралью, находит псевдобуржуазию и казнит ее. Так становится возможным красный террор, как «административное средство решения всех проблем».
Но постреволюционная агрессивность эксплуатируемых большевиками масс не может быть удовлетворена устранением только истинных или мнимых врагов. Кто‑кто, а ВИЛ не теряется и находит этому древнему, животному инстинкту другое применение, настоятельно рекомендуя в качестве воспитания новой, социалистической дисциплины труда практиковать «расстрел на месте каждого десятого из уличенных в нерадивости», а также «нарушителей дисциплины» и «неповиновавшихся властям крестьян». (По Бжезинскому).
Но стоит ли удивляться подобным рекомендациям Ульянова, ведь находятся‑то они в рамках закона о единстве и борьбе двух противоположностей в коммунистической его трактовке. Совершенно иные рекомендации могут быть предложены в случае, если мы, уважаемый читатель, попробуем применить паранепротиворечивую диалектику в описании понятия «классовая борьба».
В реальном искривленном пространстве-времени должно существовать и существует множество общественных классов, отношения между которыми никоим образом не определяются единым понятием «классовая борьба». Но если мы зададимся целью размежевать общество на классы по признаку отношения их к средствам производства, то таких классов может оказаться сколь угодно много, основное различие между которыми будет заключаться в степени их приближенности к средствам производства.
Между так называемыми пролетариатом и буржуазией можно будет выявить целый ряд индифферентных классов, которые (используя терминологию марксизма) эксплуатируются буржуазией, но и сами в то же время являются эксплуататорами пролетариата.
