— Какой мальчик, Робин? — крикнула она, пытаясь перекрыть рев водородного мотора и шум ветра. — Откуда на Пищевой фабрике взяться мальчику?
— Это мы и должны узнать! — крикнул я в ответ.
Лодка искусно подрулила по мелкой воде к берегу и подождала, пока мы вышли и побежали по траве. Определив, что пассажиры вышли, она повернула и ушла.
Мокрые, мы вбежали прямо в помещение компьютеров. Уже пришли оптические изображения, и на экране появился тощий жилистый юноша в раздвоенной набедренной повязке и грязной рубашке. Он не казался опасным, но не имел никакого права там находиться.
— Голос, — приказал я, и движущиеся губы вдруг стали издавать странные, высокие, какие-то писклявые звуки. Правда, это был вполне понятный английский.
— ...с главной станции, да. Примерно семь-семь дней... недель, я хочу сказать. Я часто прилетаю сюда.
— Ради Бога, как? — Говорящего я не видел, но голос был мужской и без акцента, стало быть, Пол Холл.
— В корабле, конечно. А разве у вас нет корабля? Мертвецы говорили только о полетах в кораблях, другого способа я не знаю.
— Невероятно, — выдохнула Эсси у меня за плечом. Она попятилась, не отводя взгляда от экрана, и вернулась с бархатными халатами — один для меня. — Что может означать эта «главная станция»?
— Хотел бы я знать. Харриет?
Голос стал тише, заговорила моя секретарша:
— Да, мистер Броудхед?
— Когда он там появился?
— Примерно семнадцать и четыре десятые минуты назад, мистер Броудхед. Плюс время передачи с Пищевой фабрики, конечно. Его обнаружила Джанин Хертер. У нее с собой, кажется, не было камеры, поэтому мы получали только голос, пока не пришли другие члены группы с камерой.
Как только она смолкла, голос на экране снова стал громче, и я похвалил секретаршу:
— Харриет — хорошая программа, одна из лучших программ Эсси.
— ...простите, если я вел себя неправильно, — продолжал говорить мальчик. Затем последовала пауза.
— Это не важно, — вступил в разговор старый Питер Хертер. — Есть на главной станции другие люди?
Мальчик поджал губы.
— Смотря что понимать под людьми, — философски ответил он. — Это зависит от того, как определять человека. Если в смысле живого организма, представителя нашего вида, то таких здесь нет. Ближе всего подходят Мертвецы.
Раздался женский голос. Это была Дорема Хертер-Холл.
— Есть хочешь? Тебе нужно что-нибудь?
— Нет, зачем?
— Харриет? — позвал я секретаршу. — Что это за замечание о неправильном поведении?
Секретарша ответила неуверенно:
