* * *
Я никогда не думала о том, что время в полной темноте и при ясном сознании течёт иначе, чем на свету. Мне казалось, что мимо меня идут минуты, часы, дни… время бежит, ускользает и ускоряется с невообразимой скоростью. Или же тянется, растягивая секунды на дни. Я пыталась избавиться от наручников, они были омерзительные и невообразимо холодные, как лёд. Сжимали мои тонкие запястья, не давая выбраться наверх, к свету. Не сразу я поняла, что начинаю ждать Константина. Скорее, скорее… пусть всё закончиться, как можно скорее. Я так больше не могу. Глубоко внутри уже сдалась и начала придумывать отговорки. Начала верить в то, что не потеряю себя… что это всего лишь кровь, что я смогу остаться собой… эти мысли разрывали на части. Я боялась неизвестности. Перед глазами стояли лица моих родных. Отца, матери, брата… они лежали на земле с разорванными глотками, и я чувствовала, что это сделала я. В виде моих родных я отражала всё человечество и свою человечность в том числе.
А затем я услышала шаги. И поняла, что мне всё приснилось.
Когда Константин вошёл в комнату, я ослепла, потому что он в руках держал масленую лампу. Её свет казался ослепительным. Когда я прозрела, напротив меня уже была прикована молодая девочка, лет двенадцати с длинными, соломенными волосами и глазами, как у оленёнка. Она была сильно напугана и не понимала, что происходит. Когда она смотрела на меня, было видно, как сильно расширяются её глаза. Она тихо поскуливала от страха и шепелявым голосом просила о помощи. Говорила девочка на незнакомом языке, но её слова были понятны. О чём она могла ещё просить, как не о своём спасении? На ней было длинное, серое платье с открытым верхом, грязное со следами паутины. В нём казалась младше, чем она есть на самом деле.
— Я же обещал, — раздался звучный голос вампира, — вот она, твоя первая жертва. Вы находитесь достаточно близко друг к другу, чтобы ты смогла выпить её крови. И поторопись.
— Куда мне спешить? — тусклым и невыразительным голосом спросила я. От моих слов ребёнок вздрогнул и принялся с удвоенной силой просить о помощи.
— В следующий раз, когда приду, я потребую смерти ребёнка. Для этого я пущу тебе кровь, — и он подошёл к двери, оставив лампу неподалеку от меня, — лампа твоя. Я хочу, чтобы ты видела лицо девочки, когда будешь пить её кровь.
И вампир ушёл, оставив меня наедине с ребёнком.
Какое-то время мы молчали. Вероятно потому, что девочка была уверена в том, что я такая же жертва, как и она, а значит, ничем не могу помочь ей. Мне было интересно, какой она видит меня со стороны. Неужели, сейчас я так сильно похожа на человека, что она приняла меня за жертву? О боже, как же она ошибается! Я попыталась представить себе, что всё хорошо, что я справлюсь. Но это не так. Даже если я окажусь достаточно сильной, чтобы не пить кровь этой девочки, то её убьёт Константин. А затем он начнёт убивать на моих глазах и других. Фактически, он не оставил мне выхода. Интересно, если я когда-нибудь встречу Диона, что он на это скажет? Он признает, что у меня не было выбора, кроме как стать вампиром или же просто убьёт меня? Я хотела бы получить ответ на этот вопрос. Воспоминания о первом поцелуе немного согрели душу, но очень быстро стёрлись из памяти, оставив наедине с плачущей девочкой и тихим позывом голода в спине. Время не будет ждать, пора.
