Я глубоко вздохнула и осмотрелась. С каждым днём, мой график сна сужается. Помниться, Ангел говорила, что я много сплю из-за того, что разум ещё не осознал до конца, что я больше не человек и мне не нужно так много спать. Похоже, долгим снам, в которых я рисую и слушаю рокот волн, пришёл конец. Всё становится другим. Я сама не верю в то, что начинаю думать иначе, однако это так. Сколько прошло месяцев со смерти Алисы? Четыре, пять? У меня абсолютная память, но почему-то я с трудом вспоминаю, как она выглядит. Что любит и какой у неё голос. И Влад, и Кирилл… их я тоже почти не помню. Ярким пятном горят лица Диона и Ангела, но и это проходит. Мне кажется это происходит из-за паразита. Мол, он не хочет, чтобы я помнила человеческую сторону своего бытия. Что в облике вампира можно нормально жить. И быть живой, не куклой. Вспоминая этот термин «спящая кукла», я невольно начинаю проводить параллели с тем, во что куклы превращаются — в бабочек. Легкие, небесные создания, невероятно красивые и воздушные. Однако, я не чувствую себя такой. Скорее мёртвой бабочкой, зажатой в чужом кулаке. Ещё раз печально вздохнув, я достала сигареты Фриды и закурила. Эти сигареты ну очень крепкие. Интересно, а у вампиров бывает зависимость от наркотиков? Надо будет спросить у Фриды. Тем временем, день уверенно вступал в свои права, и деревья вокруг постепенно окрашивались в свои привычные тона. Лёгкий ветерок осторожно касался лица и волос, из-за чего я расслабленно откинулась на спинку скамейки и прикрыла глаза. Было хорошо, просто по-человечески хорошо. Я не знала, чего ждать от будущего, что там случится, поэтому старалась насладиться этим небольшим перерывом в моей суматошной жизни. Знаете, я очень много думаю о том, почему я так плохо адаптируюсь к изменениям жизни. Да, эти перемены кардинальны, но ведь прошло уже почти восемь месяцев, а я до сих пор не могу ни на что решиться. По настоящему, я отказываюсь пить человеческую кровь вовсе не из-за моральных терзаний, а из-за банального страха сделать шаг, самый важный в жизни шаг. И пускай твердят, что у меня нет выбора, но он есть. Я могу просто убить себя — вернуться к охотникам, думаю, что они с удовольствием сделают это, после всего, что я натворила. И пока ещё есть время сделать это.
— О чём так сильно задумалась, София? — над моей головой раздался немного сонный голос Фриды, а над садом пронёсся восхитительный аромат свежесваренного кофе. — Будешь?
