Может, ну его к лешему?" Однако коробка из-под торта со спрятанным в нее платьем притягивала ее, точно магнит. Она шла за этой коробкой, позабыв обо всем, словно крыса за гамельнским музыкантом.
Генрих вырвался далеко вперед, но его белую рубашку было отлично видно: в лунном свете она приобрела таинственный отлив. Не успели они пройти и пяти минут, как деревья неожиданно расступились, и Наташа увидела впереди освещенный дом. Тоже двухэтажный, как у Покровского. И тут где-то поблизости залаяла собака. «Этого еще не хватало»! — подумала она. Собака была препятствием, которое вряд ли можно легко преодолеть. По крайней мере, с пустыми руками. Вот если бы кусок колбасы или ветчины захватить со стола!
— Азор! — позвал Генрих. — Иди сюда, собачка! Это свои, свои.
«Азор! — обрадовалась Наташа. — Пес Аркадия Бубрика. Выходит, и дом тоже его. Кажется, я его узнаю. Так и есть, это он. Какая удача!» Покровский упомянул за завтраком, что Азор — ужасно брехливая, но при этом патологически добрая собака. Он может схватить за брюки или попытаться вырвать сумку, но все это не всерьез.
Генрих тем временем приблизился к парадной двери дома, взялся за ручку и вошел без стука. Азор остался снаружи, и Марина поняла, что через минуту он ее обнаружит. Так и вышло. Стоило ей подкрасться к кустам боярышника, как собака наставила уши и басисто гавкнула.
— Азор, собаченька! — позвала Наташа, и собаченька зашлась таким лаем, что в конце рулады, кажется, даже закашлялась.
На этот концент не последовало никакой реакции. Вероятно, Азор гавкает на все, что шевелится, возможно, по ночам он охотится за местными кошками. Наконец он подбежал к Наташе и ткнулся лобастой головой ей в колени.
— Ах ты, душечка собачья! — дрожащим голосом похвалила его Наташа и даже потрепала по загривку.
Добродушно виляя хвостом, душечка Азор сопроводил Наташу до хозяйского дома и для порядка гавкнул еще раз на пороге — мол, встречайте, гости пришли. Однако Наташа не собиралась входить внутрь. Она уже, так сказать, насобачилась подглядывать в окна, поэтому намерения имела совершенно определенные. Правда, окна Бубрикова дома оказались не в пример выше, чем у Покровского, и все, как одно, закрыты. Если подпрыгивать, и не рассмотришь ничего толком, и внимание к себе привлечешь, Покружив по участку, Наташа обнаружила пластиковое ведерко, которое можно было использовать в качестве подставки, и немедленно им воспользовалась. В первом же окне открылась панорама каминного зала, в котором Наташа уже бывала прежде. На столе, как и в ту ночь, стоял поднос с бутылкой коньяка и рюмкой на нем. В зале никого не было. Наташа с ведром продвинулась дальше и снова осторожно подняла голову — никого. Так она проделала еще несколько раз, пока не обнаружила наконец хозяина дома и его гостя.
