— Вы — оригинальная, — признался Вадим и неожиданно сказал, обращаясь ко всем сразу:
— Эта женщина — оригинальная. Мне она нравится, и говорите что хотите!
Лина засмеялась, приложив ладошку ко рту, Покровский откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
— Однообразие убивает мужчин! — продолжал бушевать Вадим. — Помните, как у Тютчева:
"Так грустно тлится жизнь моя И с каждым днем уходит дымом;
Так постепенно гасну я В однообразье нестерпимом!.." — продекламировал он и задумчиво добавил:
— А может, это не Тютчев, а Фет? Афанасий Афанасьевич…
Наташа немедленно вжала голову в плечи и Поглядела на Покровского. Он тоже на нее посмотрел. Тут в его мозгу что-то щелкнуло — это было заметно по глазам, — он весь вскинулся, хлопнул ладонью по столу и громко воскликнул:
— Наталья, я все понял! Вы — продажная женщина!
Пораженные гости немедленно разинули рты, а Марина, покраснев, воскликнула:
— Папа!
В этом ее возгласе было столько укора, что Покровский тотчас же перешел к обороне. Выпитый алкоголь мешал ему мыслить здраво.
— А что я такого сказал? Я просто вспомнил, где мы встречались! В гостинице. Она ночевала в моем номере.
— Боже, — пробормотала Лина. — Какой пассаж!
— Помилуйте, это была не я, — фальшивым тоном заявила Наташа. — В гостиницах я давно уж не ночевала. У меня квартира есть, собственная.
Как звали ту женщину? Не помните?
— Кажется, Фекла Серохвостова, — по-гусарски махнул рукой Покровский.
— Ой, умираю, — хохотнул Федор. — Серохвостова!
— Но паспорту нее был на имя Куликовой, — дополнил свое сообщение хозяин дома. — А фотография в паспорте была поддельная.
— Уверяю вас, — сказала багровая Наташа, — я живу под одной фамилией.
— Ну так это ж я вам посоветовал! — обрадовался Покровский.
— Не понимаю, о чем вы говорите…
— Не отпирайтесь, это были вы! Рассказывали мне, как дошли до такой жизни. Что не можете жить без дорогого шампанского, поэтому продаетесь кому ни попадя и вас подают к столу, как форель…
— Папа, — звонко сказала Марина, поднимаясь и бросая салфетку в тарелку. — На столе закончилась пепси-кола! Пойдем, ты поможешь мне донести бутылки.
— Так я донесу! — вскинулся калифорниец Костя, но Лина схватила его за рукав и силой усадила на место.
— Не надо, — сладко улыбнулась она. — Ты гость, тебе не положено напрягаться.
Марина потащила отца на кухню и закрыла за собой дверь. Прошло довольно много времени, а их все не было и не было. Народ окончательно развезло, откуда-то вынырнула гитара, и физики нестройно затянули: «Как здо-орово, что все мы здесь сего-одня собрали-ись…» Стив Гудмэн, который до поездки в Россию вел здоровый образ жизни, только успевал вертеть головой по сторонам. Наконец, Лина сжалилась и взяла его под свое покровительство, потому что калифорниец Костя плохо выполнял свои обязанности сопровождающего и совершенно ничего для Гудмэна не переводил.
