По зыбкой ветви Шарик добрался до ствола.
На мотоцикле проехал Овчаренко и остановился неподалеку, возле ворот, где наготове уже стояла грузовая машина.
На плацу перед строем энергично говорил Доберман-Пинчер.
— Овчаренко, — вполголоса позвал Шарик, — эй, Руслан!
Овчаренко насторожился и стал озираться. Шарик сорвал каштан и кинул в Руслана.
— Сейчас я кому-то кину, — пообещал Руслан.
— Я здесь, на дереве.
— От жук березовый! Ты чего там?
— Слышь, Руслан, меня Рекс Буранович не хочет на операцию брать, запер.
— Значит, сиди.
— Не могу я сидеть. Слышишь, Руслан, если я в машине спрячусь? Бураныча ты повезешь?
— Ну я.
— А я в машине вместе со всеми. Тип-топ?
— Лезь. Только Бураныч тебя всё равно снимет.
— Откуда он узнает, что я там?
— А я ему скажу.
— Такой, да? Тебе что, больше всех надо?
— Как же я ему скажу, что не видел, когда видел?
— Он тебя и спрашивать-то не будет!
— Всё одно: если видел, обязан доложить.
Доложить, доложить! Вон солнце выглянуло, ты тоже докладывать будешь: «Рекс Бураныч, солнышко появилось!». Не смеши, а то упаду.
— То солнышко, а то ты. Если видел, обязан доложить как штык.
— Слушай, ты вообще-то мне помочь хочешь? Что ты как этот… Ну, Русланчик…
— Вообще-то, конечно… Ты полное право имеешь… Только не можу я. Если видел, обязан…
— Ну, заладил! Слушай, ты уйди на минутку!
— Не можу технику бросать. Не положено.
— Ну, отвернись.
— Та я ж услышу! У меня уши знаешь какие?
— Заткни!
— Та не можу, — страдая, сказал Овчаренко. — При исполнении не положено.
— Что же делать, Русланчик? Я тебя не выдал, что ты меня допрашивал, а ты…
— Ладно, слухай сюда. Кашлять при исполнении можно? Не воспрещается. Я вон туда отвернусь, буду кашлять, ничего не увижу и не услышу. Только ты тихо, а то услышу — всё пропало. Кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе…
Спускаясь с дерева, Шарик тряхнул ветку, и опять посыпались эти проклятые каштаны: тра-та-та-та!
— Шо такое? — в отчаянии воскликнул Овчаренко. — Шо я слышу? Каштаны сыплются отчего-то…
— Это ветер налетел, — сказал Шарик, — ш-ш-ш-ш… у-уу-у…
— Правильно! Это же ветер! Холодно… кхе-кхе-хе…
Шарик забрался в кузов машины; спрятался за бортом и сказал:
— Всё, ветер ушел. Овчаренко осторожно обернулся.
— Да. Вроде ушел. Ветер ушел, а все идут сюда. А мне нужно заводить мотоцикл…
Шарик услышал, как рыкнул стартер, и мотор затарахтел.
В кузов лавиной посыпались возбужденные предстоящим делом ученики. Кого здесь только не было! Эрдельтерьер! Ротвейлер! Сенбернар! Дог! Пудель! Колли! Ризеншнауцер! Ньюфаундленд!
