На масло к хлебу он начал подрабатывать еще раньше в «Свободной Европе», но только с 1954 года был официально зачислен в штат радиостанции. Здесь он считался экспертом по вопросам Польши. В его постоянные обязанности входило выбирать польских граждан, особенно из кругов интеллигенции, к которым стоит искать подход, чтобы побуждать их к антисоциалистической деятельности и антипартийным выступлениям. Он выбирал их для ЦРУ и других американских организаций.
После появления брошюры «Мюнхенский зверинец» Зеньчиковский в беседах «за тарелкой супа» пытался оправдываться. Конечно, не в своей деятельности в «Збернице», ибо об этом в брошюре почти не упоминается. Весьма оригинально звучали его рассуждения о Геббельсе, к которому, кажется, еще перед войной он питал большое уважение.
— Ну что Геббельс… — говорил он, старательно подбирая слова. — Его политические взгляды для меня, скорее, были чужды. Хотя надо признать, что современная теория элиты кое-что из этого взяла, опустив, конечно, зоологический расизм. Геббельс был для меня мастером в самом подходе к пропаганде, мастером методов, которые мы все пытаемся копировать, но делаем это бездарно…
Признания Зеньчиковского, наверняка искренние, могли бы быть девизом многих пропагандистских акций «Свободной Европы».
Вторым заместителем Яна Новака является Михал Гамарников-Гурецкий. Как и два его предшественника, он своим положением в ЦРУ обязан различным заслугам давних лет, ценимых американцами. Его трудовой стаж в нескольких разведках не меньше, чем у других членов руководства польской секции «Свободной Европы». Михал Гамарников — мужчина низкого роста, лысоватый, тучный; над его «статностью» часто насмехалась в своих карикатурах антисемитская бульварная гитлеровская газетенка «Дер Штюрмер». Наиболее характерной чертой Гамарникова, известной всей радиостанции, была его прожорливость.
Персонал Яна Новака раз в неделю покупал польскую колбасу и копчености. Их делал в Мюнхене немец из Силезии, мясник, по фамилии Грохут. Курьер польской секции Дьячишин получал заказы на эти дефицитные изделия и после доставки продуктов собирал деньги. Почти все мы снабжались таким образом. Гамарников всегда покупал больше всех, вызывая удивление даже в польской секции, ибо по примеру немцев сотрудники научились покупать ветчину ломтиками, а другие колбасные изделия на декаграммы. Этим дело не кончалось. Гамарников жадно хватался за колбасу и, не стесняясь присутствия других людей, мог съесть сразу килограмм или даже больше. Мне не хотелось бы повторять реплики, которые раздавались в его адрес.
