Когда с кофе было покончено, Владимир потер руки и сказал:
— Ну-с? Где больной?
— В каком смысле? — удивилась Настя.
— Не обращайте внимания, привычка, — усмехнулся тот. — Я четыре года учился на доктора, но по семейным обстоятельствам вынужден был бросить учебу. Теперь подрабатываю чем могу. Так что я всего-навсего имел в виду компьютер.
— А! Компьютер — вон там. Пойдемте, я покажу.
Когда Владимир сел, Настя зашла ему за спину и уставилась на экран.
— Вы пока можете заниматься своими делами, — мягко посоветовал «доктор». — Лечение компьютеров — дело тонкое.
Он пал на стул и принялся аппетитно щелкать клавишами. В это время под окнами, словно ракета, промчался автомобиль и резко затормозил, взвизгнув шинами. Захлопали дверцы, потом послышались мужские голоса, сопровождающиеся странными низкими всхлипами.
— Извините, — сказала Настя и, нахмурившись, выглянула в окно.
Двое незнакомых типов под руки тащили к особняку Макара Мерлужина. Именно Макар издавал ужасные звуки, которые испугали Настю. Он стенал и мотал головой, а ноги его время от времени бессильно повисали и волочились по земле.
— Вы пока занимайтесь компьютером, — заявила Настя, — а я сейчас.
Она выскочила на улицу и, подойдя к забору, окликнула:
— Эй! Послушайте! Что случилось?
Мужчины обернулись на голос. Макар тоже обернулся и, увидев Настю, вырвался из рук провожатых.
Сделав два самостоятельных шага в ее сторону, он с надрывом произнес:
— Любочка… Покончила с собой!
Настя так сильно вздрогнула, что ее сердце будто упало в желудок и теперь билось там, в совершенно неположенном месте.
— Любочка? — по-дурацки переспросила она. — Покончила с собой?
— Она вскрыла себе вены! — заплакал Макар, вытирая нос пятерней. — Набрала полную ванну воды и…
Оставила мне… Вот!
Макар вытащил из нагрудного кармана смятый лист и дрожащей рукой протянул через забор. Мужчины, которые привезли его домой, молча ждали.
— Это к-копия п-предсмертной записки! — пояснил он, с трудом выговаривая слова. — Я так и знал! Ни к какой тетке она не поехала. Отправилась в нашу городскую квартиру и там…
Предсмертная записка Любочки напоминала хорошо продуманный перечень горестей и разочарований.
В ней не оказалось ни обращения, ни подписи, только число, однако содержание не оставляло никаких сомнений в том, что Любочка отнюдь не считала свою жизнь удавшейся.
"У меня нет детей и, по всей вероятности, никогда не будет.
Макар занят только юридическими делами, а на меня обращает внимание лишь тогда, когда я ему досаждаю.
