Морозь свои сопли на морозе северном, раз тебе это нужнее.
Укрепляй могущество государства, раз оно такое слабое, что твоего голоса не стоит. Еще раз прости. Не обижайся. И прощай.
Только – не пой больше. На людях. Узнают люди, что ты не певец, не профессионал, с таким-то голосом, смеяться ведь люди будут. Над тобой будут смеяться. Глупец, скажут, «трусливый» человек, своего не понимает. А из нас, скажут, «дураков» делает!
Ничего-то, мол, вы не соображаете… Ладно. Оставайся в своей восторженной несознательности. На меня не обижайся. За прямоту, за резкость. Будь счастлив. – И ушла.
А Георгий и сам, за всё оставшееся время круиза, в концертный зал больше не заходил.
Когда объявили «дамский вальс» к Георгию подошла элегантная, вся этакая «холёная», в прекрасном вечернем платье, красивая, не очень молодая, ну так, за тридцать с небольшим, женщина и с поклоном пригласила его на танец. Танцевала легко и непринуждённо. По окончании танца вдруг прижалась к Георгию всем телом и мягко, вполголоса позвала:
– Пойдём со мной.
– Куда?
– Не надо ничего спрашивать. Пойдём!
Георгий успел подать знак Филиппу и ушёл за незнакомкой.
В её каюту.
Там она быстро разделась, полностью, догола, помогла раздеться Георгию и они утонули в страсти. Поднялись, выпили шампанского и снова растворились в ненасытном блаженстве. И так несколько раз, до самого утра. А утром, ранним утром, ещё на теплоходе все спали, «незнакомка» так же стремительно поднялась, помогла одеться Георгию и мягко выпроводила его за дверь.
– Как зовут-то тебя?
– Нинель зовут меня, Нинель. Не помнишь? Не надо. Не напрягайся, не вспоминай. Прощай. Тебя там заждались, наверное.
Прощай. И обо всём забудь.
«Нинель?! Неужели?.. – ошеломлённо соображал Георгий. – Неужели…» Вспомнилось – Эльга, прииск Маршальский, жуткий мороз и он, бегущий ранним утром к дальнему, на краю посёлка, домику, и пышная мама с её убивающей фразой – «а у неё клиент…».
«Неужели? Нет, не может того быть. Я бы узнал! Нет! Это какой-то сон…» Наташа сидела в постели, ждала, ни разу не вздремнула, ждала, с обидой, с тоской, но с надеждой. Ждала Георгия.
– Где ты был?
– Не спрашивай. Ни о чём не спрашивай, Наташа. Я сам не знаю, где я был, что я делал. Ничего не знаю!
– Заколдовала она тебя, что ли?
– Не знаю. Наверное. Наверное, заколдовала. Затащила в «машину времени»! Давай спать.
