— Я завидую, что вы едете в Европу.
— Вы, действительно, завидуете? — спросил он тихо. — Дело не в том, счастлив я или нет. Так сложились обстоятельства. Вам нет причины завидовать мне.
— Это ваша работа?
Его улыбка сказала: нет.
Оркестр перестал играть, но в ответ на аплодисменты сразу заиграл следующий танец. Это был быстрый фокстрот, но Кёго начал танцевать в медленном темпе. Саэко вновь как бы погрузилась в воду и плыла без усилий, закрыв глаза от испытываемого удовольствия движениями своего тела.
И она думала о Кёго, о том, какой он странный человек. Насколько тот, который танцевал с ней сейчас, отличался от того, который напугал её разговорами о бриллиантах, а затем отвернулся и неожиданно замолчал. И на его лице, когда он, отвернувшись от неё после того разговора, смотрел на падающий дождь, казалось, лежала печать одиночества. Кёго был красивым мужчиной, но это выражение его лица напомнило ей о статуе, которую она где-то видела — у неё на лице была такая же мужественная печаль.
Она открыла глаза и улыбнулась, опьянённая ощущением момента.
— Итак, скоро мы расстанемся, один — на Запад, другой — на Восток.
— Да, это так.
— Какой вы несносный.
— Почему?
— Вы спрашиваете, почему! Мне становится грустно и одиноко, когда я подумаю об этом.
— Как по-японски это звучит! К тому же, а кто вы, собственно, для меня?
Она посмотрела на него с обидой:
— Как вы можете так говорить?
— Потому что я такой закоренелый бродяга… Когда живёшь вдали от Японии, то теряешь чувство сентиментальности. Это как в пустыне. В безводной пустыне. И когда к этому привыкаешь, то находишь, что это лучший образ жизни.
— Я хотела бы о вас больше узнать. Но не здесь, а в тихом месте. Почему бы нам не поехать ко мне домой?
— Это ресторан, не правда ли? Там, вероятно, будут морские офицеры. Я… — Он покачал головой. — Я не имею ничего против простых солдат, но я не хочу встречаться с профессионалами.
Они вернулись к своему столу. Дождь уже прекратился.
— Поехали, прошу вас. У меня есть отдельная комната, куда обычных посетителей не пускают.
Кёго слегка улыбнулся, а в его глазах заиграли огоньки флирта.
— Я не хотел бы к вам ехать. Даже запах военных вызывает у меня отвращение.
— А как же вы сами?
— У меня определённо нет этого запаха. Я думаю, что сейчас он уже исчез. — Его тон изменился: — Война это самое страшное преступление. В Европе будет ад, когда я туда вернусь, но в Японии будет ещё хуже. Вы должны это осознать, прежде чем вы поедете. И всё это из-за войны, в которой не было необходимости. О боже, война — это ад, даже если вы её выиграете, любая война.
