Алексею стало ещё хуже. И не то слово, ему стало так плохо, что он уже с трудом сдерживал слезы.
— Ну, да, это только в детских книжках главных героев всегда поддерживают их родители, — запинаясь, сказал он, прижав ладони к лицу и зажмурив глаза. Если так сделать очень сильно на несколько секунд, то слезы перестают течь.
— А в наше время, — продолжил он, не в силах сдерживаться, в наше прекрасное время, и в нашей стране, взрослые должны приложить все усилия, что бы отбить у его ребенка желание чего-то большего.
Он сполоснул за собой тарелку.
— Не иди за ним. — Сказал отец, зная, что Света сорвется с места.
Алексей заперся в комнате.
И окончательно разревелся.
* * *
Когда очень плохо спасает только одно — мысль о том, что все пройдет. Мысль, в общем, не нова. Но Алексей уже привык, что плохого бывает, обычно, много. Хотя, если сравнить его жизнь с каким-нибудь 19 м веком, то жил он очень даже хорошо.
Вставать не хотелось, хотя будильник звонил уже три раза. Значит, он опаздывал с подъемом уже на 15 минут. Если будильник зазвонит ещё раз, то снизу проснется младший брат и будет скулить, что нажалуется родителям на шум и что Леша опять не мог вовремя встать. И ему спать не давал.
Алексей отключил будильник, но не встал, а взял планшет. Пришло три письма из библиотеки — привезли новые фильмы. Можно сходить. Пришла огромная куча завуалированного спама. Его приглашали на какие-то собеседования, звали на какие-то странные мероприятия… А ещё было что-то про настоящие бумажные деньги и дорогие спортивные лодки по сниженным ценам. В общем, спам начала 23-го века ничем не отличался от спама 21-го и 22-го века. Пропустив все мимо ушей, он отметил, что ему все-таки пришел учебник по математике и ответили из аэропорта. Это письмо он не хотел открывать, ему было страшно. Поэтому он не хотел открывать письмо.
Ему даже захотелось удалить его, чтобы потом, когда будет не так страшно, залезть в корзину и прочитать. Но он вдохнул побольше воздуха, вспомнив как надо прыгать с вышки в бассейне.
При чем здесь вышка бассейна? Да при том, что очень страшно. Стоишь, ноги от ужаса сводит, в глазах все плывет. А сзади ещё целая толпа народу и все ждут в очереди. Поэтому решаться нужно очень быстро, так что ничего сообразить не успеваешь. Молнией к краю и бултых! И уже в воздухе не страшно.
Поэтому сейчас он поступил так же — просто резко открыл сообщение и прочитал.
И сразу настроение-то улучшилось! Он поступил правильно, что открыл. Рано утром, в понедельник, кто-то отказался от билета, и билет был определен на его имя.
