– Это…
– Проклятие! – чертыхнулся он, глядя на шкатулку. – Я-то думал, у нас есть шанс на спокойный брак.
– Я тоже так думала. – Вытерев ладони о юбку, Эванджелина сунула руку внутрь и развязала шнурок, которым была привязана записка.
– Джилли, не надо. Лучше я сразу выброшу все это в озеро.
– Вероятно, это убьет всех твоих рыб. И потом, я дотрагиваюсь до записки, а не до шкатулки.
– Я сомневаюсь, что «Соланум» столь тонко разбирается в нюансах, – мрачно заметил Коннолл.
Она понимала его беспокойство. С учетом новости, которую она сообщила ему вчера, они оба имели все основания не хотеть ничего другого, кроме счастья в течение последующих восьми месяцев. Однако ее мать ждала внуков, и Джилли не могла даже представить, чтобы виконтесса пошла на такой риск из мстительных соображений.
Почти не дыша, она развернула записку, быстро пробежала ее глазами и передала Конноллу, при этом на глазах у нее блеснули слезы.
– Вот, – сказала она, вытирая щеки.
– Боже милостивый, Джилли, – пробормотал он, обнимая свободной рукой ее за плечи.
– Ты прочитай.
– «Дорогая моя Эванджелина, – послушно начал читать Коннолл вслух, – недавно я обнаружила, что женщина может получить весьма важный урок от собственного ребенка – точнее, детей, ибо я должна включить сюда и Коннолла». – Он бросил взгляд налицо Джилли. – Это первый раз, когда она называет меня иначе, чем «этот мужчина».
– Читай дальше, Конн.
– Читаю, читаю. «Твой отец взял «Соланум» и спрятал его от меня. С того времени мы имели с ним несколько весьма интересных – и полезных – бесед. В результате этих бесед, а также твоего брака мы решили осенью совершить путешествие в Шотландию. И я не могу, нет, не хочу брать бриллиант с собой. Похоже, у меня наступила полоса счастья, и я не хочу подвергать это счастье риску. Так что бриллиант снова твой, поскольку тетушка Рейчел продолжает считать тебя наиболее подходящей кандидатурой для его хранения. Делай с ним все, что считаешь нужным. С наилучшими пожеланиями – твоя мама».
Они довольно долго сидели молча, глядя на шкатулку.
– Это так неожиданно, – сказал, наконец, Коннолл.
– Что мы будем делать с ним?
– У меня есть идея. – Он встал и поднял коробку, в которой лежала шкатулка с бриллиантом. – Пойдем со мной.
– Ты не можешь его выбросить. Кто-нибудь его найдет, и если затем с этим человеком что-нибудь случится, это будет наша вина. – Она проследовала за Конноллом по лестнице до его кабинета, где он сел за письменный стол и придвинул к себе лист бумаги. – Что ты делаешь?
