– Может, лучше я понесу его в течение некоторого времени?
– Это зависит от многих обстоятельств. Что в твоем понимании является несчастьем?
– Я не думаю, что здесь имеет значение мое представление о счастье. Или твое. Это счастье или несчастье для носителя независимо от того, понимает он это или нет.
Ее карие глаза были задумчивы и серьезны.
– Объясни, пожалуйста, – попросил он.
– В первый раз, когда я отложила его в сторону, я врезалась в твою карету. В то время я определенно не считала, что встреча с тобой принесет мне счастье в жизни.
– В то время? – переспросил Коннолл. – Означает ли это, что ты изменила свое мнение обо мне?
– Я знаю, что никак не ожидала, чтобы моя мать попыталась причинить мне несчастье. Я знаю, почему она поддерживает Редмонда, хотя прекрасно понимает, что он не может сделать меня счастливой. И я совсем недавно начала понимать, что я могу быть счастливой, общаясь с мужчинами. С другим сортом мужчин, чем она мне всегда рекомендовала. И что она опустила некоторые вещи, давая мне уроки замужней жизни. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Но я еще не решила. Мне нужно подумать.
Пока они подходили к подъездной дорожке Аддисон-Хауса, ведя за собой Париса и Бенволио, Коннолл надеялся, что даст ей еще время для обдумывания. Когда он находился рядом с ней, он испытывал нечто вроде горячки, кровь словно закипала, он испытывал неодолимое желание овладеть ею. Было ясно одно: прежде чем он попытается соблазнить ее второй раз, нужно отделаться от окаянного бриллианта.
Уинтерс открыл входную дверь.
– Милорд, что-то случилось?
– Нет, Уинтерс. Просто я всегда вожу за собой упряжку для фаэтона.
– Прошу прощения, милорд.
– Пошли Квиллинга на Брук-стрит. Там находится мой фаэтон со сломанной осью.
– Слушаюсь, милорд.
Коннолл накинул петли на столб для привязи лошадей и взял Джилли за руку.
– Меня нет, если кто-нибудь придет. Дворецкий отступил от двери, позволяя им войти.
– Понимаю, милорд. Сандвичи в утренней комнате.
– Хорошо. А теперь исчезни.
Кивнув, дворецкий вышел из дома и направился в сторону конюшенного двора. Коннолл закрыл за ним дверь.
– Стало быть, в этом заключался твой план? – спросила Джилли, поставив руки на бедра и демонстрируя присущее ей упрямство.
Он поднял руку:
– Следуй за мной. – Не тратя более слов, он повел ее в свой кабинет, открыл там верхний ящик письменного стола и положил туда ожерелье с бриллиантом, после чего закрыл ящик и запер его. Затем передал ей ключ.
