– О Господи! – пробормотала она. – Прекрасно! Эванджелина.
– Эванджелина, – повторил он. – Очень мило.
– Спасибо. Я передам моей матери, что вы одобрили ее выбор.
Коннолл вскинул бровь:
– Похоже, вы не страдаете излишней застенчивостью, не так ли?
– Вы мне надоели, – парировала она. – У меня нет ни малейшего желания изображать для вас милашку.
– А вот мне нравятся подобные игры! Ее щеки вспыхнули.
– Не сомневаюсь. Предлагаю в следующий раз найти кого-нибудь, отвечающего вам взаимностью.
Коннолл протянул руку, как бы желая распушить пальцами рукав ее кремового муслинового платья.
– Знаете, я чувствую облегчение, – сказал он, думая о том, как близок он к пропасти, и в то же время испытывая желание ринуться в нее на полной скорости. – Есть женщины моего круга, которые готовы использовать мои… ранние ошибки, чтобы заполучить мужа и титул. Вы же, судя по всему, просто мечтаете отделаться от меня.
Эванджелина Манроу выразительно поджала губы, что лишь добавило ей привлекательности.
– Вы были пьяны до потери сознания в десять утра. Совершенно искренне и честно говорю вам, милорд, что никак не могу восхититься подобным поведением и не желаю впредь поддерживать регулярные отношения.
– Что ж, сказано без обиняков, – признался он, тем не менее, не выглядя слишком обиженным. – Могу сказать, что обычно я не бываю столь пьяным ранним утром. Пообещайте станцевать со мной сегодня на вечере у Гэвистона, Эванджелина. Я полагаю, вы там будете.
– Да вы с ума сошли! Я пытаюсь убедить вас оставить меня в покое с самого первого мгновения, как только вы появились на моем пути. Что заставляет вас думать, будто я испытываю желание танцевать с вами? И к тому же я не позволяла вам называть меня по имени.
– Я уйду, но не раньше, чем вы скажете, что потанцуете со мной сегодня вечером. Или же немедленно поцелуете меня снова. Предоставляю вам выбор.
– Если бы я была мужчиной, я вызвала бы вас на дуэль, – прошипела Эванджелина.
– Если бы я был женщиной, я бы опять меня поцеловал. К сожалению, дверь утренней комнаты распахнулась раньше, чем она успела ответить.
– Доброе утро, моя дорогая, – проворковал женский голос. – О, я вижу, у тебя гость! Пожалуйста, познакомь меня, Эванджелина.
Девушка вынуждена была сдержаться, а Коннолл с некоторым запозданием отступил от нее.
– Да, конечно, мама, это маркиз Роли. Милорд, моя мать, виконтесса Манроу.
Мать была на несколько дюймов выше дочери, но волосы той и другой были янтарного оттенка, а глаза у обеих карие. Любой другой мужчина мог бы сказать, что они похожи, как сестры, и, судя по ее слишком молодежной прическе и платью с низким вырезом на груди, леди Манроу явно напрашивалась на подобный комплимент. Коннолл поклонился:
