Водитель переключил канал и закурил. Мы увидели на экране молодого Шварценеггера в форме советского милиционера. Его мужественное лицо странным образом излучало понимание, сочувствие и полную уверенность в том, что совсем скоро падет эта красная кремлевская стена, на фоне которой он сейчас выглядит так уверенно и авторитетно.
— Вот ведь скотство, — философски заметил водитель. — О нас ни слова.
— Да уж, — вздохнул интеллигентный мент. — Да уж.
Не знаю точно, что они имели в виду. Думаю, их переживания были связаны с нами не напрямую. Думаю, им было просто неприятно оттого, что то важное и ответственное дело, которое им поручили, на поверку оказалось, что называется, с душком. Их убеждали в правильности их действий, им сулили медали и премии. Их уверяли, что «оранжевая зараза» пожрет Россию, как колорадский жук, и что только они, приложив все свои знания и опыт, смогут спасти свою многострадальную Родину. Они сделали все, что требовалось. Они не верили своим глазам и ушам, они верили начальству. Они не слушали совесть и разум, они действовали согласно инструкциям. Они перешагивали через себя, чтобы выполнить свой долг. Они пожертвовали многим. Они страдали. Думаю, они страдали гораздо больше, чем мы. Ведь мы были правы, и они это знали, а правда, как говорили неведомые древние, освобождает.
Между тем в суд вызвали Федю. Он вернулся к нам свободным человеком. Менты разрешили ему попрощаться с друзьями. Федя влез в автобус и стал возбужденно советовать:
— Короче, парни, такое дело. Я поговорил с юристом. Требуйте у судьи переноса слушания до заключения договора с адвокатом! Слышите, меня отпустили! Слушание перенесли на неделю! Судья так и сказала: наконец-то, говорит, хоть один грамотный нашелся!
— Эх, Федя, — говорю, — где же ты был вчера?
— Я был здесь! Откуда же я знал?
— Ладно, — сказал Илья, — спасибо. Но нас уже успели осудить. Теперь эта магическая фраза не поможет.
Федя ушел. У автобуса мерзли друзья. Мы через тонированные окна видели их зыбкие силуэты.
— Извините, — обратился я к полицейскому, — а можно выйти покурить? Пообщаться с друзьями?
— Конечно, — печально произнес он, — почему нет. Только недолго, пожалуйста.
Я вышел. Иванов и Кадлубинский смотрели на меня с тревогой.
— Да ладно, — говорю, — не ссыте. Двое суток я уже отсидел. Как вы нас хоть нашли-то?
— Бушма с вами сидел? — спросил Иванов.
— Да, — говорю, — был такой чувак.
— Мы его блог читали. Оттуда вся информация.
