Быстро оглядевшись вокруг, мы прошли по корме к разбитой двери под срезом полуюта. У порога мы остановились, но не для того, чтобы осмотреть разбитую дверь, а потому, что, охваченные инстинктивным и естественным страхом, боялись войти в кают-компанию, где всего несколько часов назад хозяйничало какое-то фантастическое чудовище или чудовища. Наконец, мы приняли решение подняться на ютовую надстройку и заглянуть внутрь через световой люк. Так мы и поступили, подняв для этого на куполе боковые стенки, но не смогли, хотя долго и внимательно смотрели, обнаружить следов притаившегося внутри существа. Там лишь повсюду в огромном количестве валялись обломки деревянных изделий.
После этого я отпер сходной люк и толкнул большую дверцу. Затем мы тихо спустились по трапу в кают-компанию. И тут, когда мы смогли оглядеть все помещение, нашему взору предстала необычайная картина: оно было полностью разгромлено, а перегородки всех кают, по шесть с каждой стороны, превращены в щепы. То одна дверь стояла нетронутой, перегородка же рядом с ней представляла собой груду обломков; то дверь была сорвана с петель, а деревянные перегородки целы. И такое зрелище открывалось нашему взору повсюду, куда бы мы ни поглядели.
Моя жена направилась было к нашей каюте, но я остановил ее и пошел туда сам. Здесь картина погрома была почти столь же впечатляющей. Поручень с койки моей жены был сорван, а нижние доски моей кровати, после того как у нее была выдрана боковая стойка, попадали на пол.
Но поразило нас особенно не это, а то, что колыбель нашей малышки была сорвана со стоек и брошена через всю каюту в кучу покореженного и окрашенного в белый цвет железа. Увидев это, я взглянул на жену, она — на меня, и лицо ее страшно побледнело. Затем она опустилась на колени и зарыдала и стала благодарить Бога вместе со мной, ибо спустя мгновение я, смиренный и благодарный, оказался рядом с ней. Через минуту мы овладели собой, вышли из каюты и прекратили поиски. Кладовая оказалась нетронутой, что, впрочем, и не особо удивило меня, ибо у меня было такое чувство, что существа, ворвавшиеся в нашу каюту, искали нас.
Вскоре мы покинули разгромленную кают-компанию и отправились к свинарнику: мне не терпелось посмотреть, уцелела ли свиная туша. Когда мы зашли за угол свинарника, я громко вскрикнул, поскольку здесь, на палубе, лежал на спине гигантский краб, столь громадный, что мне даже не верилось, что может существовать чудовище столь колоссального размера. Он был коричневого цвета, и только его брюхо — бледно-желтого.
