* * *
Засим довольно рефлексий. Пора тебе в строй, рабочая лошадка. Вон уже зовут на площадку. Ты теперь самодостаточна и равнодушна. И никому больше не позволишь смутить слишком дорого стоившее тебе спокойствие. Впрочем, так ведь даже и проще – пребывать в состоянии все повидавшей, все про жизнь знающей и не питающей более иллюзий премудрой черепахи Тортилы. «Я сама была такою триста лет тому назад…» И все ваши страсти, все кипения-горения мне неинтересны, все это столько раз было в моей жизни и ушло навсегда. Конечно, я прикрываю лавочку. Отныне я идеальное андрогинное существо, мисс Совершенство – равнодушная и бесполая. Мой выход, дамы и господа!
* * *
Вот так, наверное, и бывает в нормальной жизни. В среде добрых коллег и однополчан, всегда готовых поделиться ЦУ и добродушно выставить на посмешище при всей съемочной группе. Так бывает, когда все друг с другом в тесной связке и каждый глубоко по отдельности. Каждый друг другу и брат, и сват, и серый волк в овечьей шкуре.
Я училась на курсе, по окончании которого несколько человек разбрелись по сектам, а одна – самая главная героиня – сгинула в далеком монастыре. Так бывает. Все, поголовно все мы были шуты гороховые, скоморохи, ярмарочные балаганщики, и куда нас могла занести нелегкая, одному… впрочем, никому не известно.
Короче говоря, мисс Совершенство давно окончила свой долбаный вуз, видеть и знать не хотела никогда более этих седобородых кретинов, педагогов ее мастерской.
Старых «засраков», умудрявшихся ставить один и тот же спектакль на каждом курсе. Знать также не хотела и мастера, который к концу их четырехлетней канители так и не удосужился выучить имена своих учеников и называл всех по-свойски «масики мои»…
По этой самой причине – стойкой ненависти ко всей системе обучения во Всезоюзном, чтоб его, институте кинематографии – я никогда туда более не наведывалась: ни на юбилеи-торжества, ни познакомиться с режиссером – никогда. От своих пафосных однокурсников старалась держаться подальше, больше занятая собственной личной жизнью. Дух Мэрилин Монро, по всей видимости, бродил все это время где-то рядом, карикатурно наставляя на путь великого, но так и не признанного таланта… Невозможность заснуть без изрядной доли снотворного, невозможность подняться без разнообразных ободряющих средств. Мэрилин всегда была рядом. Так бывает.
Больше того, Артур Миллер тоже околачивался неподалеку, ибо никто и ничто не могло остановить моей дерзкой страсти к препарированию всех вокруг, но и себя в первую очередь. Все становились героями, и вымышленные персонажи в свою очередь наполняли реальную жизнь, сотворяясь из воздуха по образу и подобию. Балаган, чертова карусель вертелась и искрила разноцветными серными искрами.
