Когда американцам-строителям рассказали о почине Марусина и комсомольцев-бетонщиков и спросили, можно ли сделать двести пятьдесят замесов на советской бетономешалке, те ответили совершенно категорически:
— Импосибл! Невозможно! Даже в Америке этого не делают на американских машинах.
После этого уже мало кто из инженеров сомневался в том, что двести пятьдесят замесов — это пустая и нелепая затея.
И очень многие на стройке считали Марусина фантазером, а комсомольцев — дерзкими и невежественными мальчишками, которые только потому берутся за такое дело, что ничего не смыслят в бетоне.
Однажды Марусин со своими молодыми друзьями из комсомольского батальона бетонщиков — строгим, подтянутым пареньком Сидоренко и его веселым и румяным товарищем Тимошей Литвиненко — пошли к главному инженеру строительства.
— Мы решили добиться двухсот пятидесяти замесов. Товарищ Марусин нас поддерживает, — сказал солидно Сидоренко и запнулся, увидев нахмурившееся лицо инженера.
— А я не поддержу, — недовольно сказал инженер. — Я уже слышал об этой вашей затее и считаю, что добра из этого не будет. Напрасно вы хотите быть умнее всех. Делайте по двести замесов, и это будет великолепно. А то вы будете добиваться двухсот пятидесяти, а делать пятьдесят, знаю я вас!
— Нет, не знаете! — выскочил вперед порывистый и горячий Литвиненко. — Совсем не знаете! Мы будем учиться бетонному делу и делать опыты. А потом поставим рекорд!
— А пока сломаете бетономешалку или покалечитесь сами? Нет, никаких опытов я не разрешу. Опыты — дело науки, а наука против вас. Она говорит, что двести пятьдесят замесов дать нельзя.
— Я беру на себя ответственность за то, что ничто не будет сломано и никто не покалечится. Опыты буду делать вместе с ними я в свободное время, — вмешался в разговор Марусин, увидевший, что дело принимает плохой оборот.
— Ну, ладно. Если вам не жаль своего времени, делайте, — смягчился наконец инженер.
— Вот тогда и будет видно, с кем наука! — задорно сказал на прощанье Литвиненко.
Действительно, в то время комсомольцы еще не слишком хорошо знали бетонное дело. Но они и не переоценивали своих знаний. Они были настойчивы и учились, как, пожалуй, никому не приходилось учиться бетонному делу. И, кроме того, они надеялись на помощь Марусина.
Марусин часто приходил к ним в барак и, увлекаясь, целыми вечерами разговаривал с ними, рассказывал интересные вещи.
— В прошлую империалистическую войну, — говорил он, — немцы осаждали французскую крепость Верден. Бывало с утра немцы наметят себе один из фортов этой крепости и бьют целый день по нему тяжелой артиллерией. Форт железобетонный, крепкий, но все же снаряды потреплют его и разобьют так, что уже можно итти на приступ. Немцы, конечно, рады; идут утром в атаку, подходят к форту и видят — что за чудо! — он снова целехонек и снова палит из всех пушек. Тогда они снова бомбардируют его, разбивают, а наутро он снова цел.
