— Вы слишком для меня высокий. Наклонитесь, пожалуйста.
Она быстро поцеловала Джока в щеку и, забрав пакет и ребенка, быстро ушла.
Вторым таким внимательным был отец.
— Что случилось, дочка? — требовательно спросил он. — Я же вижу, что ты сама не своя. Ходишь, как побитый пес. Раньше забежишь к отцу ненадолго и опять или к подругам, или еще куда. А теперь сидишь здесь часами. Мне, конечно, приятно такое внимание, но я хочу знать его причину. Это никак не связано с твоим лейтенантом?
— Да никакой он не мой! — рассердилась Альда. — Что вы все заладили! Может быть, он в меня и влюбился, но я его воспринимала только как друга. Причина в другом и распространяться на эту тему я не собираюсь. Знай просто, что никто здесь меня не обидел. И не надо об этом допытываться, лучше быстрее поправляйся.
— Я тебе не успел сказать. Вчера я уже вставал, правда, с помощью сиделки. А сегодня утром — уже сам. Ноги еще слабые, но за неделю я их понемногу разработаю. А там можно будет и ехать. Врач мне уже не нужен, а долечиться можно и на месте.
Следующим был Джолин, который подошел к Альде в коридоре, когда она с Алексом шла на завтрак.
— Госпожа Альда, извините за вопрос, но вас никто не обидел?
Она хотела рассердиться и наорать на него, но горько рассмеялась и спокойно ответила:
— Спасибо за участие, Джолин. Мне ведь можно обращаться к вам только по имени? У меня такое впечатление, что в этом замке собрались люди, которые не придерживаются этикета и ненавидят условности. По крайней мере, я такое уже от очень многих слышала. Надеюсь, вы тоже из таких. Так вот, вы далеко не первый, кто задает мне этот вопрос. Поверьте, если бы на него можно было ответить просто и однозначно, никаких проблем у меня давно не было бы. И не в ваших силах здесь ничего решить.
Джолин понимающе кивнул и больше к ней не подходил.
Больше никто не делал попыток залезть к ней в душу или предложить свою помощь, иначе она бы, наверное, не выдержала и сорвалась. Но расспросы опять вызвали в душе ощущение пустоты и тоску, которые, казалось, ушли, и время снова потянулось еле-еле. Привычные занятия борьбой или игрой на дейре уже не приносили облегчения. Выбрав день, когда сплошные тучи слегка рассеялись, и дождь прекратился, она надела старый костюм для верховой езды и теплую куртку, взяла отцов кинжал и свой лук из арсенала и, оседлав Бри, отправилась на охоту в ближайший лес. Добираться до леса пришлось долго, объезжая и город, и военные лагеря. Пару раз ее останавливали патрули, но, стоило себя назвать, как сразу пропускали, а один раз даже отдали честь.
