Псмит скорбно покачал головой.
— Он съездил тебе по лбу или кто-то еще? Скажи же, что случилось? Черт подери, мне надо было пойти с тобой. Мне в голову не приходило, что там может завязаться драка. Что произошло?
— Товарищ Джексон, — сказал Псмит печально, — как грустно, что жизнь наша состоит из сплошных недоразумений. Вам, разумеется, известно, сколь меня занимает благополучие мистера Бикерсдайка? Вам известно, что все мои усилия были направлены на то, чтобы сделать из него порядочного человека, что, говоря вкратце, я самый истинный его друг. А он хотя бы словечком выразил, что ценит мои труды? Только не он. Мне представляется, что типус начинает питать ко мне неприязнь, товарищ Джексон.
— Да что случилось? Хватит о Бикерсдайке.
— Быть может, моя ревностность была не совсем разумной… Но поведаю тебе все. Протяните руку к совку, товарищ Джексон, и подбросьте уголька. Благодарю вас. Ну, некоторое время все шло гладко. Товарищ Б. в хорошей форме. Взбодрился и устремлялся к финишу, когда случился прискорбный инцидент. Он сообщил собравшимся, что, занимаясь ловлей рыбы в Озерном краю, зашел в гостиницу и увидел поразительно крупную форель в стеклянном ящике. Он навел справки и обнаружил, что пятеро совершенно разных людей…
— Так, черт подери, — сказал Майк, — это же история с той еще бородой!
Псмит кивнул.
— Она бесспорно появлялась в печати, — сказал он. — Точнее говоря, история очень известная. Меня крайне заинтересовало утверждение мистера Бикерсдайка, что произошла она с ним, и из чистой доброжелательности к нему я встал и сказал, что считаю своим долгом преданного друга сообщить ему, что типус по фамилии Джером стибрил его историю, вставил в книгу и получил за нее деньги. Заметь, деньги, которые по праву принадлежат товарищу Бикерсдайку. Он вроде не был склонен разобраться в этом деле досконально. Собственно говоря, ему словно бы не терпелось продолжать свою речь, замяв указанный вопрос. Но, может быть, несколько бестактно, я эту тему не оставил. И сказал, что книга, в которой напечатана его история, вышла в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году. Я спросил его, как давно он занимался той рыбной ловлей, ибо это требовалось знать, чтобы предъявить Джерому весомый иск. Ну, немного погодя, я был изумлен и несколько ранен, услышав, как товарищ Бикерсдайк побуждает неких брави в зале выдворить меня вон. Нагляднейший пример кусания руки, тебя кормящей. Ну-ну. К этому времени присутствующие начали в какой-то мере принимать ту или иную сторону. Те, кого я мог бы назвать моей партией, Энергичных Расследователей, свистели в два пальца и вопили «Жульничество!», тогда как оппозиция, брави, пытались, как я уже упомянул, приложить ко мне приемы джиу-джитсу. Положение сложилось крайне болезненное. Я знаю, деловой человек с тонким вкусом должен был бы отпарировать коротким беззаботным смешком, но поскольку вышеупомянутый знаток алкоголя завел обе лапы под мой воротник, короткий беззаботный смешок отпадал. Я с величайшей неохотой был вынужден завершить интервью, дав молодцу в челюсть. Он понял намек и сел на пол. Я тут же забыл про эту задержку и в размышлении направлялся к выходу, когда второй муж гнева запечатлел вот это у меня на лбу. Проигнорировать подобное невозможно.
