— Браво, Станислав! — воскликнула Тихоня.
Издалека послышалась трель полицейского свистка. Ну, вот, только этого и не хватало.
— Можешь идти? — быстро повернулся к нему Станислав. — А то нет у меня желания с фараонами встречаться.
Сосо, не отвечая, бросился, через газон и проезжую часть, к проходным дворам. Нырнув под арку, он остановился, со стоном покачнувшись. Но взял себя в руки и осмотрел внешний вид. Да-а. В таком виде только до первого городового. Рукав пиджака почти начисто оторван, воротник рубашки свисает рядом с галстуком. И, к тому же, весь в пыли.
Сосо шутливо развёл руками — мол, вот, извольте видеть. Переступив, он невольно поморщился — один из ударов пришёлся по давней травме на ноге.
— Вы же хромаете, — Бойкая смотрела на него в упор синими глазами. — Я ещё на бульваре заметила.
— Что с ногой? — прямо спросил Станислав.
— Да, ерунда, — улыбнувшись, ответил он. — Нога когда-то сломана была. Сегодня ей опять досталось.
Тихоня смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— А! — махнул рукой Сосо. — Да не волнуйтесь вы так, я вас прошу!
— В самом деле, — поддержал его Станислав. — Волноваться не будем. Так, девушки, бегите вперёд и всё организуйте. А мы пойдём, не спеша.
Они и шли проходными дворами, где на верёвках сушились юбки, рубахи да кальсоны. Узкими переулочками где сопливая малышня беззаботно игралась прямо на мостовой, не опасаясь попасть под пролётку или мчавшееся авто и вновь вышли на широкую улицу, где гуляла чистая публика.
Сосо испытывал двойственное чувство. С одной стороны, это приключение пришлось, как нельзя, кстати. Когда идти совершенно некуда, хоть на какое-то время «сын человеческий» обретёт место, где можно будет «приклонить голову». Учась в семинарии, он великолепно знал евангельские тексты и нередко пользовался ими, как метафорами. Про себя, естественно.
С другой — слишком уж кстати. Жандармы на такие «спектакли» большие мастера. Вполне может быть, что и пьяные мастеровые, и эта троица — просто статисты, разыгравшие фарс с единственной целью — втереться к нему в доверие.
«А что ты за птица такая, товарищ Коба, — спросил он сам себя, — чтобы жандармы ради тебя трагедии Шекспира на улицах разыгрывали? С тобой один разговор — беглый ссыльный? В кутузку!»
К тому же, изменить, всё равно, ничего ужа нельзя. «Цугцванг», — вспомнил он шахматный термин, очень точно отражающий положение дел.
И продолжал спокойно, чуть прихрамывая, шагать рядом со Станиславом. Тот, кстати сказать, на «подставного» не походил ничуть. Ни болтливости, ни назойливого общения. Сосо с ними встречался достаточно, чтобы понять, что его спаситель к ним — никаким боком. «Статисты» без устали рассказывают свои истории, стараясь разговорить собеседника. Чтобы тот, в ходе разговора, разоткровенничался и, может быть, сболтнул бы нечаянно что-нибудь лишнее.
