«Властитель слабый и лукавый.», — вспомнилось Стасу.
Он хмыкнул. Надо же, как точно сказано, хоть и не про него.
«Ай, да Пушкин, ай, да сукин сын. Ладно, вернёмся к нашим баранам. Действительно, бараны, без всякого, там, переносного смысла. Этот упёрся — он, видите ли, царю присягал. Хотя этот самый царь его, в прошлой жизни слил, не задумываясь. Молодец, конечно, премьер, чего там. Стас чувствовал, что и сам бы так же поступил на его месте.
И с революционерами, чует моё сердце, та же песня будет. Этим, наоборот, вынь, да положь Россию без царя. Бесы, одно слово, верно их Достоевский обозвал.
А я, как та Соня с мытой шеей, посередине. Ох, как я, теперь, Кассандру понимаю, несладкая у неё жизнь была».
«Но, ведь, провидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах.».
[2]«Ох, не накаркайте мне, Владимир Семёнович. Ладно, подобьём бабки. Я спас Столыпина и, при этом, грохнул собственноручно освободителя России от душителя-вешателя, былинного, мать его, героя, русского богатыря Богрова Мордко Гершевича.
Отсюда автоматически вытекает, что моей крови жаждут: анархисты, социалисты, эсеры и, вообще, революционеры всех мастей — понятно, почему; масоны — потому, что сейчас ими Столыпин с Курловым займутся, ох, не по-детски. Очень они им нехилую „баню“ организуют. Получается, тайные ложи в эту операцию столько бабла влили, а им, за их старания, хрен во всю морду. Им меня, обязательно, убить надо. Это для них, просто-таки, дело чести.
А, учитывая, что Правительство и Государственная Дума масонами нашпиговано, как булка изюмом, хреновое твоё дело, старший лейтенант Сизов. Или, как там тебя, коллежский секретарь. Подводя итоги, можно смело сказать, что против тебя сразу и католики, и гугеноты. Сиречь, Правительство, Государственная Дума и вся эта долбанная оппозиция, включая революционеров. А за тебя только Столыпин, рыцарь без страха и упрёка. Который сам, непонятно, сколько протянет.
Успели, хотя бы, они с Курловым эту операцию по „зачистке“ масонских лож провести. Глядишь, и товарищу Сталину не придётся „большую чистку“ устраивать. Хотя, масоны, они же, как гидра — одну голову сносишь, взамен две новые отрастают».
От раздумий его отвлёк официант, что убрал пустые тарелки и обмахнув со скатерти крошки поставил заказанный десерт. Пока он неслышно лавировал возле стола Стас оглядел зал. Ничего нового, молодая семейная пара за соседним столом пьёт кофий со сладким пирогом. Устроившись у окна за заставленном блюдами столом основательно заправляется дородный купчина. Сбоку, жеманно вздыхая кушают пирожные две курсистки, постреливая глазами на молодых клерков и разочарованно вздыхают, когда те, расплатившись уходят. Стас вернулся к своим раздумьям, прерванным приходом халдея.
