Свекор же вообще никогда ничего плохого не говорил, но всегда с женой соглашался, поддакивал ей, видимо справедливо полагая, что так ему выйдет дешевле.
С каждым денем обстановка накалялась все сильнее. Взять, к примеру, вопрос питания. За годы студенчества, живя с бабушкой, Маринка привыкла есть то, что ей хотелось в данную минуту, а Римма Олеговна требовала полной пищевой зависимости от ее кухнетворчества. Семейный ужин назначался на восемь вечера, есть же хотелось в половине седьмого. Приходилось приноравливаться, перекусывать на работе в пять, но не до сытости, а только чтобы дожить до обязательного приема пищи в кругу осточертевших родственников.
Но и перекус на работе не был выходом. Маринка ненавидела все, что готовила Римма Олеговна, изумляясь, как могут нравиться ее мужу и свекру жирные борщи и остервенело пережаренные котлеты? А вот отказ есть все это вместе с пересоленным комковатым пюре Риммы Олеговны приводил к новым обидам. Обиды снова высказывались за глаза, но так, чтобы Маринка могла их услышать…
В совместном проживании двух поколений одной семьи были и другие неприятные нюансы, проистекающие из того, что двушка Ложкиных не соответствовала размерам фамильного замка, а ванная, туалет и кухня, то есть самые горячие точки квартиры, оказывались обычно нужны сразу всем четверым жильцам одновременно.
Площадь кухни Ложкиных едва составляла пять метров, поэтому молодые вскоре приспособились завтракать в комнате, принося еду из кухни на большом подносе и пристраивая его на табуретку перед диваном. А вскоре есть дома по утрам Маринка перестала вовсе, потому что именно в эти минуты Дмитрий Петрович справлял свои утренние нужды в туалете через стенку.
Стремясь избежать нервирующих утренних звуков, она вставала на час раньше остальных и, быстренько воспользовавшись удобствами, убегала на работу, а по дороге съедала булочку и выпивала стаканчик сока.
Не было покоя и в выходные дни. Занятый всю неделю в своей скучной конторе, Дмитрий Петрович с нетерпением ожидал субботы и воскресенья, чтобы предаться своему любимому делу – он любил постолярничать. Его изделия – кривоватые табуретки, навесные полочки и скворечники – вывозились на дачу, а работать ему было удобно на балконе.
Маринкиного свекра не смущал тот факт, что путь на балкон лежал через комнату молодых. Дмитрий Петрович шествовал получать творческое удовлетворение, мало заботясь о том, что, возможно, невестка не одета или спит. А обосновавшись в своей «мастерской», целый день радостно колотил, сверлил и строгал, опять же не волнуясь о том, что, возможно, он слегка стесняет молодую пару.
