Едва не подпрыгнув от радости, Геля затараторила:
— Я не знаю какая… Может, мамину девичью взять? То есть вашу… Вашу с мамой фамилию.
— Тогда твой отец убьет нас обоих, — снова зашуршав газетой, спокойно предупредил дядя.
Ее вдруг охватил восторг:
— Я знаю! Дядюшка, а может, мне стать Колесниковой?
— Почему именно Колесниковой?
— Разве плохая фамилия?
— Фамилия-то хорошая, но и Петрова, и Сидорова ничем не хуже.
Геля замялась:
— Понимаете, есть один человек…
— По фамилии Колесников, — подхватил дядя. — Все понятно. Ты хочешь поразить его этим совпадением.
— Откуда вы все знаете?
— Живу не первый год!
Опустив глаза, Геля кротко спросила:
— Это ужасно — то, что я задумала?
Он отозвался со смешком:
— Это забавно! Да ты становишься авантюристкой, девочка моя… Это настораживает.
— Вас-то? — фыркнула она. — Разве авантюра — это не смысл вашей жизни, дядюшка?
У него игриво заблестели глаза:
— А ты поняла, да?
— Как не понять! Это ведь вы уговорили меня на операцию. Сменить лицо — это еще та авантюра!
— Признай, тебя не долго пришлось уговаривать… Надеюсь, ты не жалеешь?
— Об этом нет.
Легко поднявшись, Геля отошла к окну, выходившему в тенистый дворик, напомнивший ей сад вокруг больницы. Все, что было связано с больницей и произошло позднее, было сплошной сказкой. Моментами страшноватой, но такой интересной! Если бы ее жизнь началась с операции…
— Почему Ленка родилась хорошенькой? Как родителям это удалось?
Он хмыкнул:
— Прорвались гены нашего блудного отца. Говорят, он был редким красавцем… Неудивительно, что этот сукин сын сбежал от нашей бедной мамочки. Загадка в другом, как он вообще заметил ее? Очевидно, в ней был тот же свет, который я сразу увидел в тебе, девочка моя.
Она обернулась:
— А он не погас, когда я… стала другой…
— Он только усилился. — Дядя поманил ее рукой. — Иди сюда, девочка. Садись, дай мне посмотреть на тебя. Скоро я буду чаще видеть тебя на экране, чем вот так рядышком. Знаешь, что я должен тебе сказать… Когда я смотрю на тебя, мое старое сердце наполняется гордостью. За себя. За то, что мне пришла в голову эта замечательная идея с операцией. За то, что оказался способен тебе помочь. За то, что я причастен к тому, что в мире стало больше красоты…
Геля вздохнула:
— Но это… неестественная красота.
— Какая разница? — Он похлопал ее по руке. — В женской красоте вообще не так уж много естественности. Все эти ваши макияжи и завивки, и эпиляции, и…
— Ну хватит! Скоро мы выясним, что женщины вообще страшноваты от природы. Но это ведь не так.
