По ту сторону костра | страница 58
— Я до сих пор сомневаюсь: не ошибка ли мое предположение?
Попробовав затянуться, Свечин вновь закашлялся и отбросил папироску.
— Выскажите ваши предположения. Там подумаем, ошибка или нет.
— Я не могу ручаться на все сто процентов. Поэтому относитесь к тому, что я скажу, очень осторожно.
— Хорошо, хорошо… Так что вы хотите сказать? — поторопил ее Свечин.
— Там, у Радужного… Когда Наташа пошла за вещами, я осталась одна на пятачке, окруженном скалами. Я люблю смотреть на водопады. Так засматриваюсь, что у меня голова начинает кружиться.
— Хорошо, хорошо, — снова поторопил ее Кузьма.
— Да… Вот я и пошла к водопаду. И тут неподалеку от обрыва увидела бутылку. Вернее, склянку. Знаете, в таких хранят уксусную эссенцию. Ее специально в таких бутылках выпускают — трехгранных, чтоб не спутать… А знаете, как пресное в тайге надоедает? Соль да черемша вместо лука. И то не всегда ее найдешь. А склянка эта наполовину заполнена. Эх, думаю, дурак бросил. Возьмука ее на всякий случай…
— Да-да.
— Бутылка была заткнута. Я по привычке на свет поглядела. Жидкость по цвету показалась странной.
Открыла я склянку, палец смочила чуть-чуть — и на язык. Не эссенция. Запах петрушки. Ну, в общем, разобралась. В склянке из-под уксусной эссенции — сок веха. Яд.
— Вех? Что за вех?
— Цикута.
— Цикута?
— Да, та самая цикута, которой отравили Сократа, приговорив его к смерти. Та самая. Еще вех зовут мутником. У тех, кто его съест, мутится сознание. Или «гориголова» — при отравлении горит голова. А еще водяной бешеницей называют. Пострадавшие становятся очень беспокойными, как бы с ума сходят.
— Что вы сделали с бутылкой? — негромко спросил Кузьма.
— Выбросила. Выбросила в водопад.
— А… Черт возьми! Вот ведь не везет!
— Я предупреждала вас, товарищ Свечин, что могла ошибиться. Все это мне могло просто показаться. У меня и в мыслях не было анализировать содержимое. Решила, что дрянь какая-то в бутылке, и выкинула. То, что это был вех, я окончательно поняла только через час. Голова у меня раскалывалась. А ведь лизнула-то всего чуть-чуть. Наташе я не сказала.
— Плохо, очень плохо… — бормотал Свечин. — Где же можно достать этот вех? Не растет же он на каждом шагу.
— На каждому шагу. Буквально, — заверила Кузьму пожилая ботаничка.
— Вы точно помните, что брошенная в водопад бутылка разбилась?
Вопрос был более чем наивен, и, задав его с ходу, Свечин почувствовал себя неловко.
Остаток ночи он не спал. А когда с первым светом в лагере поднялись, он спросил у Полины Евгеньевны:
