— И зачем нам нужны эти ботанички? — раздраженно произнес Леонид. — Разгадку, кто моего батю под осыпь загнал, они в своих папках для гербария не принесут. А вот Ангирчи — крепкий орешек. Самострелом охотники уж сколько лет не пользуются. Он только у Ангирчи и сохранился.
— Тебе виднее.
— С Ангирчи этот Телегин и мог сговориться, — подался к Свечину Леонид.
— Для чего?
— «Для чего, для чего»…
— Смотри — гости! — раздался женский голос. — Я же говорила!
Кузьма поднялся навстречу хозяйкам. Как бы желая пресечь обычные вежливые вопросы о здравии домочадцев, Леонид сказал:
— Я проводник. У товарища Свечина к вам дело.
— Дело? — удивилась младшая. — Вот интересно! Вы знаете, с какого времени мы с Полиной Евгеньевной в тайге? Едва не полтора месяца.
— Иди, Наташа, умойся, — негромко проговорила старшая. Она присела на валежину у костра, закурила, глубоко и со вкусом затянулась.
Только сейчас Кузьма осознал, что младшая, ботаничка в джинсах, дочь Самсона Ивановича! И ему, Свечину, придется сказать ей о несчастье, которое случилось с ее отцом.
— Наташа, — продолжала старшая, — в зеркало на себя посмотри. Я еще у реки говорила тебе: умойся. А ты: «Потом, потом».
Выхватив из внутреннего кармана ватника зеркальце, девушка всплеснула руками и быстро пошла вниз, к воде.
Провожая ее взглядом, Свечин про себя отметил, что Леонид с появлением ботаников как-то стушевался, а Наташа с самого начала подчеркнуто не замечала молодого Дзюбу.
«А ведь они из одного села…» — подумал Свечин.
— Первое время, — сказала Полина Евгеньевна, — Наташа прямо не могла нарадоваться всему, что встречала в тайге. Стоило нам остановиться, она тут же шла бродить. Думала, сейчас же найдет нечто сверхинтересное. Может, даже увековечит свое имя в науке, обнаружив если и не вид, то разновидность растения, неизвестную миру. Она хоть и местная, но здесь не бывала. Сюда лишь опытные таежники добираются.
От палатки к костру направлялась Наташа, и Свечину пришло в голову, что обе женщины заговорят его до озлобления. Кузьме при словоохотливости ботаничек не хватило бы и километра пленки, а у него осталась всего одна кассета.
Подняв глаза на Протопопову, Кузьма не узнал ее. Она была очень красива: большеглазая, с высоким лбом и волной медных волос.
«Неужели расческа, губная помада и пудра способны сделать такое чудо?» — удивился Свечин и сказал:
— Мне нужно поговорить с вами. Полина Евгеньевна поднялась:
— Леонид, пойдем нарубим еще лапнику, пока светло. Когда они ушли, Наташа, сразу посерьезневшая, неожиданно спросила:
