Дэн остановился, его губы находились в дюйме от ее.
Фоби заглянула в его умоляющие глаза, и ее тело задрожало от страсти. Затем оба рассмеялись.
— Боже, что это такое?
Фоби оглянулась и заметила, что он рассматривал обугленные остатки суфле Джин. Противень немного остыл, и собаки осторожно облизывали края горшочков.
— Суфле из спаржи, — вздохнула она, помешивая в большой керамической чаше блюдо, которое должно было все исправить.
— Только не говори мне, что вместо суфле мы будем есть это. — Он смотрел, как брызги липкой массы цвета хаки пачкали ее платье.
— А что здесь не так? — Она вытерла каплю большим пальцем и засунула ее в рот. Ее чуть не вырвало от отвращения. — О боже! — Фоби бросила лопатку в липкой гуще и застонала. — Где Джин?
— Полагаю, она все еще показывает моей жене свои папоротники. — Дэн поставил чашу в раковину. — Это какое-то рыбное блюдо?
Он посмотрел на завернутую в фольгу форель.
Фоби кивнула.
— Тогда поставь это в духовку. — Он протянул ей поднос. — Рыбу можно подать как основное блюдо. Я вернусь в гостиную, отвлеку внимание.
— Ты действительно собираешься купить этот дом? — спросила Фоби.
— Я не уверен. — Он обвел взглядом кухню. — В этом доме выросла целая семья, и они обожают его. Для меня это все равно что усыновить взрослого ребенка. На каждом предмете отпечаток Ситонов. Кроме того, он на самом деле слишком большой для нас.
— Им очень нужны деньги, — выпалила Фоби, осознавая, что не должна была этого говорить, но и не могла ничего скрывать от него. Ощущая неловкость, она засунула рыбу в духовку, чтобы спрятать горящие щеки.
— Я знаю, — вздохнул Дэн, не сводя глаз с ее ног, любуясь их линией, когда Фоби наклонилась.
— Хватит смотреть на мои трусы, — заворчала Фоби выпрямляясь.
— Мне нужно вернуться в гостиную, — сказал он, но вместо этого подошел к ней. — И последнее, Фоби…
— Да? — Она быстро обернулась, и ее губы встретились с его губами.
Целовать Дэна было все равно что съесть первую ложку мороженого. Однажды начав, было невозможно остановиться. Дэн улыбался, целовал ее и называл по имени одновременно. Она чувствовала только прикосновения его губ, языка и носа. Вспоминая давно забытые ощущения, Фоби казалось, что она падает на огромную водяную кровать. Постепенно их поцелуи становились все более жадными.
— Ты самая красивая и сексуальная женщина из всех, кого я знаю, — пробормотал он, продолжая целовать ее.
— Не разговаривай, если у тебя занят рот, — так же невнятно ответила она.
