— Кто-то находится очень далеко отсюда. — Его насмешливый голос разрушил барьер, отгородивший Холли от остального мира.
Холли резко повернулась:
— А где…
— Не волнуйся, Джон в безопасности. — Дев успокаивающе погладил ее по руке, и она ощутила жар, как от любого его прикосновения. — То же солнце, тот же песок, то же самое море. И возможно, те же эротические мысли? — коварно добавил он.
— Как раз нет, — язвительно отозвалась Холли. — Солнце то же самое, но Тенерифе далеко, а с прошлым покончено.
— Точно?
— Абсолютно.
— Не согласен. Прошлое формирует настоящее и обозначает путь в будущее.
— Какая глубина мысли! — презрительно засмеялась она. — Не знала, что ты философ, Дев.
— Ты многого обо мне не знаешь.
— И думаю, не узнала бы ничего хорошего. Оставь это при себе, Дев. Я ничего не хочу знать.
— Не хочешь или не можешь посмотреть правде в глаза?
— Ответ выбери сам, — отрезала Холли и пошла вдоль берега по воде, поглядывая на Джона, но мыслями возвращаясь в прошлое.
Рай. Самое чудесное лето в ее жизни. Уединенная вилла в Лос-Кристианосе, безмятежно-ленивые дни в море на «Падубе». Она была предоставлена себе: отец занят делами, часто ездит в Англию, Мерил окунулась в светскую жизнь. Все лето — с Девом. Солнце, песок, море — и то, что она по глупости принимала за любовь.
Любовь. Непрошеные — и такие яркие! — воспоминания. Нагретый солнцем песок, тело Дева на ее обнаженном теле. Он жадно целует ее губы, шею, опускается ниже, до сосков. Дев поднимает голову, в глазах огонь, и он позволяет солнцу трогать, ласкать ее так же, как только что ласкал сам. Руки, пальцы, язык, губы… Они созданы друг для друга.
Даже через семь лет соски у нее твердели при одном воспоминании об этом.
Пока Холли поднимала взгляд от воды, она успела увидеть мускулистое загорелое тело Дева — от щиколоток до колен, от колен до паха с восставшей плотью, которую не могли скрыть плавки. Она хотела его. Даже теперь хотела. Стараясь овладеть собой, Холли прижала руки к бокам, чтобы не дать волю порыву. Она его любила. Но он предал ее.
— Нам пора, — сказал Дев. — Джонатан…
— Да. — Она повернулась, чтобы идти назад, но Дев взял ее за руку:
— Холли, у меня не было возможности сказать тебе, как я сожалею.
— О чем?
— О твоем отце. Я знаю, как вы близки.
— Говори в прошедшем времени, Дев, ведь отец мертв. Зачем, Дев? Ради чего? Зачем было подталкивать невиновного человека к смерти?
— Ты говоришь так, словно я убийца.
— На воре шапка горит.
