День исполнения желаний | страница 5
Паровозик, прозванный в шутку «самоваром», весело посвистывал и время от времени выпускал клубы пара и дыма — совсем как большой локомотив. Мы проезжали мимо деревень, мимо изб с соломенными крышами, мимо лугов, где паслись коровы и лошади. Вот одна лошадь положила голову на шею другой. Посреди поля стояло пугало, одетое в лохмотья, а над ним с криками и карканьем кружили птицы. Я забрасывал старших вопросами. Что это такое? А это что? Мать и сестра, как могли, отвечали. Даже незнакомая попутчица пыталась мне что-то растолковать. Но я никак не хотел угомониться. Меня обуяло любопытство, я жаждал новых и новых объяснений. Почему коровы едят траву? Почему из трубы идет дым? Почему у птицы есть крылья, а у теленка нет? Почему одни люди идут пешком, а другие едут на поезде?
— Этот ребенок сведет меня с ума, — качала головой мама.
Поездка длилась не более двух часов, но от обилия впечатлений казалась мне настоящим долгим путешествием. С приближением к Варшаве чудес все прибавлялось. Появились высоченные дома с балконами. Промчался по улице красный трамвай. Мы проехали мимо огромного кладбища с тысячами надгробий. Смутно вырисовывались очертания фабричных зданий с длинными трубами и зарешеченными окнами. Я понял наконец, что бессмысленно задавать вопросы, и умолк. И тут наш поезд остановился.
Сойдя с поезда, мы наняли дрожки, запряженные серой лошадью. Когда повозка въехала на Пражский мост, взрослые объяснили мне, что река внизу — та же самая Висла, что течет и в Радзимине. Неужели Висла такая длинная? Я впервые увидел лодки и корабли. Один пароходик свистел и ворчал так громко, что я невольно заткнул уши. На палубе другого играл оркестр. Медные инструменты так блестели на солнце, что глаза слепило.
Едва мы переехали мост, как появилось новое чудо — памятник королю Сигизмунду. Три каменных существа, полулюди, полурыбы, пили воду из громадных каменных чаш. Я было хотел спросить, что это, да не успел и рта раскрыть, как появились новые диковины. Огромные дома выстраивались в ряд, образуя улицы. В витринах магазинов красовались куклы, они казались почти живыми. Шляпы женщин, прогуливавшихся по тротуарам, были украшены вишнями, персиками, сливами и виноградом. Лица некоторых скрывали вуали. Я приметил мужчин в цилиндрах, у многих в руках — трости с серебряными набалдашниками.
То и дело нам встречались трамваи, в одни были впряжены лошади, другие — удивительное дело — ехали сами. Сестра объяснила мне, что они движутся «на электричестве». Во все глаза таращился я на конного полицейского, на пожарного в медной каске и повозки, катившие на покрытых резиновыми шинами колесах. Пробегавшие мимо лошади высоко задирали головы, хвосты их были коротко острижены. Наш извозчик был в синей куртке и кепке с блестящим козырьком. Он говорил на идише и охотно показывал нам, провинциалам, разные варшавские достопримечательности.
