День исполнения желаний | страница 27
В то время я начал читать нерелигиозные книги, и у меня появилась тяга к ереси, поэтому возвращение на школьную скамью меня не обрадовало. Все здесь мне не нравилось, и в первую очередь учитель: у него была желтая борода и выпученные глаза, он вечно жевал сырой лук и курил длинную вонючую трубку. Учитель нам казался настоящим деревенщиной, и мы все время подтрунивали над ним. Он был разведен, и брачные маклеры то и дело заглядывали к нему и нашептывали всякие предложения в его волосатые уши…
Вдруг пошли толки о войне. Говорили, что в Сербии застрелили австрийского эрцгерцога. Появились специальные выпуски газет с огромными заголовками и текстом, напечатанным лишь на одной стороне. Мы, мальчишки, тоже были не прочь поговорить о политике и с жаром обсуждали эту новость. В конце концов мы решили, что пусть лучше победит Германия. Ну что нам проку от русских? А вот если Польшу оккупируют немцы, тогда всех евреев наверняка обрядят в короткие куртки и детям велят ходить в гимназии. Мы мечтали, как будем ходить в нормальную светскую школу, носить форму и фуражку с кокардой. Что может быть лучше! В то же время мы были убеждены (намного решительнее, чем немецкий Генеральный штаб), что Германии не под силу тягаться с мощью союзников — России, Франции и Англии. К тому же один мальчик утверждал, что раз у англичан и американцев один язык, то Америка обязательно вступится за Англию…
Мой отец начал читать газеты. В нашу жизнь вошли новые слова — мобилизация, ультиматум, нейтралитет. Государства-соперники посылали друг другу ноты, а короли — письма, называя себя Ники и Вилли. Простые люди — рабочие, грузчики — встречались группками на Крохмальной улице и обсуждали происходящее.
И вот в воскресенье, в день поста на Девятое ава началась Первая мировая война.
Женщины бросились в лавки закупать продукты. Даже самые маленькие тащили огромные корзины с мукой, крупами, бобами — всем, что еще можно было найти в магазинах, которые теперь по полдня стояли закрытыми. Сначала продавцы отказались принимать бумажные деньги, потом запросили вместо банкнот серебряные и золотые монеты. Кроме того, они стали придерживать товар, чтобы взвинтить цены.
Люди пребывали в странной эйфории, словно наступил Пурим. Повсюду на улицах можно было встретить плачущих женщин, которые провожали своих мужей в армию. Призывники носили на лацканах особые белые значки. Раздосадованные и в то же время исполненные любопытства, они расхаживали по улице, а за ними бежали мальчишки с палками на плечах и выкрикивали военные команды.
