— Но позволить им мародерствовать…
— Пусть их! Тем легче нам будет прикончить их. А потом вернуть награбленное.
Наконец уже ближе к полудню один из скоттов, с размалеванным голубой краской лицом, сплошь покрытый татуировками, с торжествующим хохотом начал спускаться вниз, к берегу, где выстроились их длинные лодки. Подожженная деревня пылала, как факел, пламя свирепо ревело, а дым уже заволок полнеба. Ужас и боль, которые скотты оставляли за собой, казалось, стелются по земле, словно плач по покойнику; трофеев оказалось столько, что каждый из скоттов едва тащился, сгибаясь чуть ли не вдвое, а отряд их скорее напоминал тяжело груженный караван мулов. Варвары были пьяны в дым, с ног до головы перемазаны кровью и пыхтели, едва не падая на землю под тяжестью награбленного добра. Чего тут только не было — мешки с зерном, железные котлы, тюки шерсти, косы, драгоценности, визжащие от страха свиньи и сбившиеся в кучку перепуганные козы. Вереница самых хорошеньких женщин с веревочной петлей на шее, плача и спотыкаясь, тащилась за ними. Большинство с исцарапанными в кровь лицами, в грязной, разодранной в клочья одежде.
— Вот как это делается в наши дни, ребята, — тихо проговорил, обращаясь к своим конникам, Гальба, расхаживая взад-вперед вдоль цепочки укрывшихся за деревьями солдат. — Что они для вас? Для ваших копий и мечей? Просто солома!
Гальба разделил отряд на две части. Половину отдал под начало Фалько, поскольку привык уважать доблести этого человека, хотя и имел сильные основания сомневаться в его добросердечии. И вот теперь сотня конников Гальбы в два ряда обтекала скрывавший их до сих пор холм, поднятые вверх копья острым частоколом топорщились над ними, словно угрожая низко нависшим облакам. Щиты римлян были выкрашены в кроваво-красный и желтый цвета, полированные доспехи тускло сияли, как рыбья чешуя, шлемы в лучах осеннего солнца отливали серебром. У них с самого начала было перед варварами преимущество — они нападали сверху, обрушившись им на голову, по пологому, травянистому склону холма. Все произошло тихо — ни воинственных кличей, ни пронзительного рева труб, — так что прошло несколько минут, прежде чем скотты вообще заметили их появление. При виде тяжеловооруженных всадников, стремительно приближавшихся к ним, они будто вросли в землю, а потом отовсюду послышались испуганные крики. Награбленное полетело на землю. Несчастные пленницы, словно испуганные овцы, столпившиеся вокруг своих похитителей, тут же стали помехой. Им быстро и бесшумно перерезали горло, и они без стона попадали на землю, как рожь после взмаха серпа. Разъяренные варвары сбились в кучу, оглашая воздух пьяными хриплыми воплями и всем своим видом давая понять, что намерены дорого продать свою жизнь.
