Остальные решили остаться на борту. Когда Гюнтер Стрётер выбрался из кормовой батареи 15-см пушек, вся палуба была покрыта телами погибших и раненых.
«Один из главных старшин, оберстокмайстер Виббельхоф, и его помощник Моритц отказывались покинуть свой пост. Виббельхоф сказал: „Я остаюсь, потому что мое место здесь“. А когда мы уходили из башни, он крикнул: „Да здравствует Германия! Да здравствует фюрер!“ Мы отвечали так же. Потом он сел и спокойно закурил сигарету».
19.32. На большой скорости с северо-запада подошли три британских эсминца — «Вираго», «Оппорчун» и «Максетир»; они направлялись прямо к обреченному гигантскому кораблю. Подойдя на дистанцию 2000 метров, они выпустили в общей сложности девятнадцать торпед. Еще три выпустил крейсер «Ямайка». Многие торпеды попали в цель, и крен «Шарнхорста» на правый борт увеличился.
По-прежнему дул сильный юго-западный ветер, однако вокруг корабля море, покрытое пленкой горючего, было, как ни странно, довольно спокойным. Гельмут Бакхаус был опытным пловцом.
«Очутившись в воде, я поплыл не сразу, нужно было как-то сориентироваться. В этот момент я увидел киль и гребные винты корабля. Он уже перевернулся и уходил в воду, погружаясь носовой частью. Вскоре раздались два мощных взрыва. Это было, как землетрясение. Море будто встало на дыбы и содрогнулось».
Гельмут Файфер, цеплявшийся за спасательный плотик, увидел, как прямо перед ним, подобно черной тени, возник корпус корабля.
«Я подумал: боже мой, мы потопили один из британских кораблей. Даже тогда я не осознал, что на самом деле это был „Шарнхорст“. Я думал, что на дно пошел другой корабль — один из тех, что подбили мы».
На некотором удалении от этого места Вильгельм Гёдде, по-прежнему находившийся в воде, смог заглянуть прямо в дымовую трубу «Шарнхорста», который погрузился уже наполовину. Он сказал:
«Ощущение было такое, что смотришь в огромный темный туннель».
Последнее, что он услышал, прежде чем корабль перевернулся и исчез под поверхностью моря, был звук работающих турбин.
«Это было ужасное зрелище, все было видно благодаря осветительным снарядам и мертвенным лучам прожекторов эсминцев. Когда эти лучи касались черно-синей поверхности моря, гребни волн сверкали и блестели, как серебро».
Девятнадцатилетний матрос Гельмут Бекхофф, ухватившись за деревянный обломок, отчаянно пытался выплыть за пределы опасной зоны.
«При разрыве осветительного снаряда я увидел, что все три гребных винта все еще вращаются. Вдруг корабль исчез из виду, но через мгновение вновь появился. Когда он вторично погрузился в воду, то это уже был конец. Я почувствовал, как мощная ударная волна накатилась на ноги и живот, в глубине моря что-то взорвалось».
