«Вставай, — приказала себе Лисбет. — Горячий душ, горячий кофе. Отправляйся». Но тут у нее возникло ощущение, что подушки ожили, что безмолвный «партнер», которому она собственной рукой придала очертания Стивена Войку — последнего мужчины, любившего ее здесь, и, кто знает, может быть, вообще последнего мужчины в ее жизни… одним словом, подушки, являющиеся воплощением Стивена Войку, принялись искушать ее, шепча: «Останься с нами еще на одну минутку…»
Поистине удивительно, как Лисбет удалось смириться с его отсутствием в этот раз. Не позволяя страданию овладеть собой, не давая волю сменяющим друг друга приступам ненависти и любви, Лисбет нашла выход. Конечно, на это потребовалось время, но результат превзошел все ожидания. Не испытывая боли или боязни одиночества, Лисбет научилась обретать одно тайное наслаждение.
Скоро исполнится год с того дня, как Стивен Войку покинул ее. Она не хотела называть это бегством или говорить, что он бросил ее. Стивен никогда бы не допустил такой низости по отношению к ней, а если он ушел, то, значит, у него просто не было выбора. Лисбет нисколько не сомневалась, что он любил ее, но она с самого начала знала, что его любовь — любовь слабого человека, что ему не хватит мужества ни на то, чтобы освободиться самому, ни на то, чтобы спасти ее. Ей оставалось только примириться с этим, что она и сделала.
Год. В январе. Ее ум, зачастую весьма непоследовательный, сейчас работал четко, как электронный календарь. Всего каких-нибудь десять дней. Самая настоящая годовщина. Их связь (ей пришлось назвать это так) продолжалась, со спадами и подъемами, два года. Сперва она держала оборону. Лисбет считала, что не следует заниматься любовью с женатыми мужчинами, а потому рассматривала обручальное кольцо на левой руке Стивена как некое подобие защитного кода на товаре. Если вынести такой товар из супермаркета, не оплатив его, сразу же взревет сигнализация и вас арестуют за посягательство на вещь, вам не принадлежащую.
Лисбет то и дело мерещился ярлык «МУЖ» на внутренней стороне его воротника. Стивен носил дорогие хлопчатобумажные рубашки фирмы «Де Пина» (он тоже знал толк в хорошем белье, а может, его одевала жена). Лисбет и без кольца, по одному его виду могла определить, что он женат. Он выглядел слишком ухоженным и хорошо накормленным, в отличие от тех помятых, недавно разведенных мужчин, которые пытались ухаживать за Лисбет; они приходили в таком виде, словно их только что вытряхнули из стиральной машины, причем программа стирки явно была задана неправильная и температура выставлена слишком высокая.
