– Оля!
– Аиньки! – откликнулась она, поправляя белую косу, уложенную вокруг головы.
Его усадили за щедро накрытый стол, налили виски, стали угощать балыком и красной икрой. Еще не забыв недавнее унижение, Сенька по-барски кинул официанту:
– Есть у вас хороший коньяк?
– По заказу – даже свежее птичье молоко!
Сенька протянул «Визу».
– Тогда принесите Мартель ХО!
Он знал, что это дорого, и все же неприятно удивился: двести долларов. Впрочем, ему, заработавшему на поездке в Питер кучу денег, можно не скупиться.
Вокруг стоял шум, смех. На сцене вульгарная девица пела, взбрыкивая костлявыми ногами:
– Так пустите меня в Гималаи,
Там, где горы стоят в тишине,
Там раздеться смогу догола я
И никто не пристанет ко мне…
– Какая пошлость, – поморщилась Оля.
Сенька поднял рюмку:
– За тебя! За ту милую провинциальную девушку, которую не заслонила твоя нынешняя зрелая красота!
Она кинула своему спутнику:
– Учись, Витек, как нужно врать даме…
Оля появилась у них в шестом классе, и ее сразу полюбили за ровный характер, смешливость и сочную сибирскую речь. Ребята наперебой пытались завоевать благосклонность красивой, чуть полноватой, излучавшей какое-то ленивое обаяние девочки, но она мягко, даже жалостливо отклоняла ухаживания городских заморышей. Это сразу же исключило соперничество между новенькой и другими школьницами, которые ценили ее дружбу, особенно после того, как Олин отец, разбогатев на поставках нефти, решил перевести дочь в частную гимназию, а та отказалась.
Но со временем она все больше уступала родительской воле, и часто – на Невском или в театре – ее видели окруженной беспечными баловнями и одетой по последней капризной моде, которая так не шла к Олиной естественной простоте, не лгущим синим глазам и наивной родинке над верхней губой.
А потом, перед выпускными экзаменами, случилась банальная история: ее отец погиб в хорошо спланированной автокатастрофе, а мать, ехавшая вместе с ним, лишилась ног. Оля, оставив школу, начала работать, и след ее затерялся…
– Ну, как ты? – тормошила она Сеньку. – Говорят, разбогател в своих Палестинах?
Он подмигнул:
– Да, мы теперь с тобой похожи.
– Ой ли? – протянула она одно из своих любимых словечек.
– У меня тоже есть маленькая родинка!
Она засмеялась, и даже Витек, расслабив верхние мускулы, одобрительно выдавил:
– Ты даешь!.. Вот что, ребята, у вас найдется, что вспомнить, а я пока позвоню кое-кому. Встретимся в саду, – глянул он на Олю.
Положив на блюдце несколько купюр, Витек пружинно удалился.
