— Науки палеонтология и геология занимаются — каждая в своей области — исследованием и изучением истории земли. История земли, граждане, — это величественное понятие! Ведь это те миллионы и десятки миллионов лет, которые прожила наша земля еще до появления на ней человека… Сколько изменений претерпела земная кора. Какие только чудовища ни дышали тем воздухом, которым теперь дышим мы. Какие причудливые растения украшали собой совершенно непривычные нашему глазу виды. Но земная кора под влиянием подземной, вулканической деятельности трескалась, ломалась и погребала в своих недрах и животных и растения и меняла свой внешний облик до полной неузнаваемости…
Чтобы не путаться, следует помнить, что наука, занимающаяся изучением истории человека, — называется археологией. Геология же и палеонтология изучают все, что касается истории земли до появления на ней человека, а это произошло больше чем пятьдесят тысяч лет тому назад… Ну-с, что еще вы хотите знать?
— Да, ведь, как сказать? Больше, пожалуй, и ничего. А? Васька?! — вопросительно глянул Френкель на спутника. Тот промычал что-то в ответ, тогда Френкель вскочил и так яростно затряс старичка за руку, что тот раскрыл рот, собираясь звать на помощь…
— Ну, что же, найдешь ты мне человека? — спросил Френкель, когда они очутились на Пречистенке. — Только надежного, понимаешь? А то мой профессор, француз-то, уж очень о своем Альфонсе горюет…
— А куда ехать? — спросил Васька задумчиво.
— Да в Монголию же, Шут Иваныч, в Монголию, — разве я тебе не говорил? И вот, исследовать всякую эту палеонтологию.
— Слушай, Френкель, — торжественно сказал Васька, останавливаясь. — Если райком разрешит, то поеду я сам.
— Ты-ы?… — растерянно глянул Френкель. — Да ты разве годишься в технические помощники?
— Разберусь как-нибудь!
— Слушай! Васька! Да ведь ты же организатор… активист?!
— Между нами говоря, Френкель, — не могу я быть активистом… в этой обстановке. С удовольствием удеру куда-нибудь… хоть к черту на рога.
— Значит, едешь?
— Еду.
— Ну, так черт же тебя дери совсем! — в полном восторге воскликнул Френкель. — В таком случае и я с вами!
И они ввалились в номер профессора Дормье.
— Вот вам помощник! — закричал еще с порога Френкель. — Вуаля.
— Кескесе ву парле франсе?[3] — спросил профессор.
— Нейн, — ответил за Ваську Френкель. — Он по-французски не говорит, да это все равно, он потом научится. Я буду за переводчика. Я хоть и не говорю, да зато все понимали. Ведь понимаете, я тоже решил с вами ехать. Да, да. Я тут махонький гонорар в одном журнале подцепил — за уральские очерки, так мне хватит. Такая компания будет, что держись, — в восторге заорал Френкель. — Такого динозавра разыщем, не простого, а с кандибобером! Правильно, что ли, профессор? Же резон, не се па?
