Следы динозавра | страница 34
Солнце лезет все выше и выше: жарко, душно, пыль забирается в глаза, в горло, в нос… Энтузиазм растет: не стихают оркестры и не смолкают крики радости и возбуждения.
Войска выстроились; по дороге промчались, стуча, мотоциклетки и автомобили. И вдруг оборвалась острая и нежная мелодия китайской музыки. Замер шум толпы: на дороге крытый автомобиль, на подножках, с обеих сторон — солдаты. Автомобиль завернул к войскам, рассыпался спрыгнувшими солдатами, выбросил высокого человека в белом китайском костюме — и умчался.
Сотни тысяч глаз неотступно следят за высоким человеком. Вот, шагнул несколько раз, остановился, поднял руку. Крик, безумный по своей мощности крик потряс воздух.
— Ман-шью!.. Ман-шьюуу!.. Уууууу!..
Ало-голубые знамена, качнувшись, склонились.
Один за другим подбегали автомобили, с членами ЦК Гоминдана, с членами Реввоенсовета Южного Правительства. Один за другим вожди быстро взбегали на многочисленные крытые трибуны. Один за другим возникали митинги.
— Память великого Суна да живет вечно… — Дивизии Вампу десять тысяч лет здравствовать.
И, вслед за лозунгами:
— Ман-шью… Ман-шьюуууууу…
— Гомин-дан — ман-шью!
Рев, рев подобный реву моря, грохоту грозы, урагану, тайфуну:
— Уууууу… Ууууу…
И никто вначале не заметил точки, появившейся над горизонтом. Зачем смотреть на небо, когда на земле невиданный во всей тысячелетней истории Китая — такой праздник, праздник не для богатых, а для бедноты. Но точка неуклонно росла, близилась, расширялась, стала крестиком, и вот уже — ровный рокот мотора. Тысячи глаз в небо. Воздушная машина, несущая смерть. Враг или друг? Скорее — враг.
Дула винтовок устремились вверх. Толпы шарахнулись от трибун. Пулеметы задрали короткие морды.
Но самолет уверенно снижался, и вот уже стали видны на его крыльях красные солнца.
— Японец!
Залп, залп… Гигантские трещотки пулеметов.
И вдруг — с самолета — ало-голубое знамя Гоминдана.
Свои!!!
Но самолет уже у самой земли, судорожно выравнивается… и вот уже колеса катят его по земле.
С машины один за другим сошли трое. Один из них — в форме гоминдзюновского офицера — подошел к группе начальников, протянул пакет. Вытянулся и отчетливо произнес:
— Почтительное донесение от цзяня четвертой народной армии Хаоли-Фу блистательному Революционному Совету Гоминдана.
— Ман-шьюоууу!.. — грохнула толпа.
— В самую центру попали, товарищ Френкель, — сказал Антипыч, оглядываясь кругом.
— Какая разница с народной армией, — подумал Френкель, впервые сходя на благословенную землю Южного Китая и вглядываясь в стройные ряды обутых и подтянутых солдат Кантонской армии.
