— Это угроза? Неужели ты разозлился?
— Ну, как тебе сказать, — Рамерик не спеша обернулся и стряхнул с куртки и волос целое облако пепла. — Наконец-то я удостоился твоего появления. Чуть голос не сорвал, пытаясь до тебя докричаться. Нехорошо заставлять гостей ждать, пусть ты и Избранная Посвященная… Где твои манеры, а?
— Рик, Рик, — Сельмия покачала головой. — Самоуверенный, как всегда. От того безобразия, что ты здесь устроил, поднялся такой грохот. Удивляюсь, как этот крошечный мирок не развалился на части. Ты только оглянись вокруг!
— А что такого? — Аурелиус посмотрел себе под ноги. — Подумаешь, маленькая воронка осталась. Не страшно.
— Маленькая? Да ты расколол хрустальный глаз своим плетением! Кто теперь устранит трещины?
— Так на то он и хрустальный, было бы чему удивляться. И я, знаешь ли, тоже пострадал. Мне так нравились эти сабли… Почему ты не пришла раньше?
— Не ожидала, что доберешься до лабиринта.
— А я ведь предупреждал, чтобы ты меня не недооценивала.
— Поверь мне, Рик, я великолепно осведомлена о твоих способностях. И темпераменте. Потому-то и удивилась, что ты преодолел горы.
Аурелиус громко захохотал.
— Се… Сельмия, ну, скажешь же! Удивилась, что я расправился с жалкой горсткой ангелов? Да ты меня злишь, дорогая.
— Так ты не понял? — Девушка удивленно приподняла брови. — Тогда, тем более, странно.
— Поясни, — натянуто улыбнулся император. — Не люблю терять нить рассуждений.
— Одолеть горы невозможно, если просто убить Стража Воздаяния…
— Значит, можно, потому что я именно это и…
— Не проявив, разве что, милосердия, — улыбнулась Сельмия. — Для тебя это должно было стать самым сложным испытанием. Потому что оно четко проводит грань между воином и убийцей.
— И?
— И вперед проходит только воин.
— Патетично, но и не к месту, — хмыкнул Рик.
— И значит, что я в тот раз была права.
— Можешь меня даже канонизировать.
— Убивая Стража, ты был не Аурелиусом, а Рамериком.
— Намекаешь, что у меня раздвоение личности?
— Скорее, на то, что ты не такой уж бессердечный циник, каким себя выставляешь.
— О, да, я милый и пушистый, — Аурелиус мимолетным жестом извлек из еще судорожно подрагивающего воздуха белый фламберг. — И, вот незадача, мне до ужаса надоело с тобой болтать. Сегодня ты не склонна делиться полезной информацией, поэтому пора прекращать этот фарс. Ты знаешь, зачем я пришел. Знаешь, что я не уйду с пустыми руками. И я слегка раздражен, потому что устал и хочу есть: в Кальтиринте прошел почти месяц, между прочим.
